— Ладно, — сказал он, — ступай за мной. Я уведу тебя отсюда.
Арих сел, потирая плечо.
— Забери и этого Ученика Близнецов, — кивнул он на Соллия. — Пусть он учится у тебя.
Старик побагровел.
— Что? Кого я должен вызволять? Этого недотепу, который позволил себя связать? Довольно с меня и одного позора в твоем лице, бездельник! Не смей навязывать мне второго!
— Прошу тебя, — настойчиво повторил Арих, — возьми его с собой. Он глуп — что с того? Глупость — невеликая помеха для того, кто усерден, мужествен и добр.
Кугэдей расхохотался.
— Уговорил! — крикнул он. — Уговорил! Я обещал Келе, что приведу к нему родню… Нет, я обещал Хурсаю… Это мой внук, ясно тебе?
— Да, — поспешно сказал Арих.
Кугэдей расхохотался.
— Уговорил! — крикнул он. — Уговорил! Я обещал Келе, что приведу к нему родню… Нет, я обещал Хурсаю… Это мой внук, ясно тебе?
— Да, — поспешно сказал Арих.
Это вызвало у старика новый приступ гнева.
— Ничего тебе не ясно! Ты просто так поддакиваешь! В доверие ко мне втираешься!
— Скоро ночь, — заметил Арих, — ты погубишь нас промедлением.
Старик открыл было рот, чтобы разразиться новым потоком ругательств, но затем вдруг настроение его чудесным образом переменилось. Он улыбнулся, отчего его старое лицо покрылось множеством морщинок и сделалось глуповатым.
— А ведь и правда! — воскликнул он. — Заболтался я тут с вами…
Он повернулся, чтобы уйти.
— Стой! — завопил Арих не своим голосом.
Старик обернулся.
— Что еще?
— Забери нас с собой!
— А что вы здесь сидите? Ступайте следом.
Соллий шевельнулся и понял вдруг, что веревки больше не стягивают его рук. Он был волен встать и идти. Беда только, что ни встать, ни тем более идти он был не в состоянии. Ноги затекли и не слушались. Арих, сообразив это едва ли не быстрее самого Соллия, подхватил товарища за плечи и потащил на себе. Они миновали двух венутов, занятых разговором. Те даже не повернули головы в сторону беглецов.
— Невидимы! — прошептал Соллий. — Благословенны Братья в трех мирах!
— И Небесный Стрелок Кугэдей, — добавил Арих.
Он с трудом поспевал за стариком. Не будь у него перебита нога — или не будь он обременен беспомощным, обвисшим на его руках, как куль, Соллием… Но выбирать сейчас не приходилось. Арих хотел жить. Он хотел жить свободным. А для этого нужно было спешить.
Несколько раз он останавливался, чтобы перевести дух. Соллий без труда читал мысли бывшего хаана: «Если умрет этот бесполезный чужак, исповедующий дурацкую веру в Богов, которые даже не смогли прийти к нему на помощь в трудную минуту, — Вечная Степь не обеднеет. Не пришлось бы бросить его, ведь моя жизнь нужна мне для мести!»
— Не оставляй меня, — прошептал Соллий.
Арих разозлился.
— Заткнешься ты или нет? — заорал он. — Не тебе, червяк, указывать хаану, как ему следует поступать!
— Ну вот, уже и «червяк», — укоризненно заметил Соллий. — Еще седмицу назад ты именовал меня «господином»…
— Как бы тебе самому не начать обращаться ко мне подобным образом, — огрызнулся Арих.
— Червяк! — еле слышно шепнул Соллий. — Тащи меня, червяк!
— Тихо вы, оба! — рявкнул Небесный Стрелок. — Что вы там опять не поделили? Ненавижу людей!
В этот момент им под ноги бросился какой-то крошечный зверек. Это был тушканчик, который зачем-то выбрался из своей норки — видимо, желая разведать новые продовольственные запасы. Старик страшно оскалил рот и мгновенно выхватил лук и стрелу. Видимо, он носил их в широком колчане под одеждой, потому что ни Арих, ни Соллий оружия у старика до этого момента не замечали.
Миг — и зверек уже пригвожден стрелой к земле.
Слабый писк — и тишина. Кугэдей, наклонившись над ним, некоторое время рассматривал маленькую тушку. Затем с сожалением пробормотал:
— Не он!
И пошел дальше.
— Чем ему не угодил тушканчик? — шепотом спросил Соллий.
— Одноногий демон дразнит Небесного Стрелка, — сказал Арих, пыхтя от натуги. — Машет этой ногой, выделывает разные непристойные штуки. А когда старик наклоняется, чтобы рассмотреть получше своего обидчика, превращается в тушканчика или другого с виду безобидного зверька. В конце концов Небесный Стрелок рассвирепел. Он убивает любого грызуна, какого только встретит. И каждый раз надеется, что угодил в одноногого демона.
— А как он об этом узнает?
— Убитые духи, какой бы облик они ни приняли, после смерти возвращаются в свой истинный облик, — ответил Арих. — Заткнись же наконец! Ты тяжелее барана, Соллий!
***
Ночь настигла беглецов в необъятной степи. На много верст кругом не было видно ни одной юрты. Казалось, эти земли не ведают о самом существовании человека. Арих со стоном повалился на землю, бесцеремонно выпустив Соллия.
Старик уселся напротив, скрестив. Он проделал это церемонно, чинно, точно находился в юрте какого-нибудь великого вождя. Не скрывая насмешки, оглядел обоих своих обессилевших спутников.
— Вот они, люди, — задумчиво проговорил он. — Слабые, глупые, болтливые создания… Да. Но один из вас родня моему внуку. Об этом нельзя забывать.
Он помолчал немного, видимо, обдумывая что-то.
— Да, — сказал он, обращаясь не то к самому себе, не то к тяжело дышащим молодым людям, которые глядели на него мутными от усталости глазами. — Пожалуй, надо бы развести костер. Иначе эти двое умрут. И пища. Им нужна какая-нибудь пища. Мясо и вода. Надо бы это устроить…