Салих вдруг все понял. ОН ВСЕ ПОНЯЛ! А поняв — похолодел. Какую еще игру затеяли духи? Какую новую игру они начинают? А в роли шахматных фигурок, как всегда, будут выступать люди… Разгадать тайну Салиха было нетрудно: любой человек, обладающий более-менее проницательным взглядом и имеющий какой-никакой жизненный опыт, увидев его рядом с Алахой, мгновенно понял бы, какая могущественная сила удерживает Салиха возле этой потерянной степной девочки. Он и не скрывал этого. Алаха была для него единственной — и в то же время недосягаемой женщиной. В этом он тоже не обманывал себя. Алаха никогда не согласится на брак с ним, с невольником, с человеком, чья мать не была законной супругой отца — наложница, рабыня, спустя много лет найденная Салихом в нищете.
Многие духи, обладая веселым — на свой лад — нравом и совершенно не понимая, какая боль может из года в год терзать человеческую душу, вполне в состоянии порезвиться за счет какого-нибудь несчастного.
И вот теперь они избрали мишенью для своих шуток его, Салиха.
Это было уж слишком. Сперва гибель родных Алахи, теперь — это…
Салих сжал кулаки, намереваясь совершенно по-человечески, по-земному, без всяких там шаманских ухищрений вздуть нахального мальчишку, чтобы впредь поостерегся распускать язык и шутить над тем, в чем ничего не смыслит.
Но Хурсай опередил разъяренного Салиха. На том месте, где только что стоял маленький мальчик, лежал огромный белый тигр и хлестал себя по бокам длинным, похожим на кнут, хвостом.
***
Соллий мог торжествовать: слово Истины дошло до повелителей Степи.
Его приняли и выслушали! Правда, многие из тех, перед кем проповедовал Соллий, попутно прикладывались к бурдюкам, где булькало и переливалось то самое отвратительное пойло, что в первый же день свалило молодого проповедника с ног… Что с того! Главное — они слушали. И многие согласно кивали головами, напуская на себя чрезмерную важность: да, да, чужестранец, любопытную же историю ты нам рассказываешь…
— Не может быть милосердия без строгости, — говорил Соллий. — Там, где отец хорош и добр, там часто сыновья бывают пороты. Иной раз наказаны и строже. Не умея подчиняться, как станешь повелевать другими? В этом смысл строгости. Познав подчинение, ты уже не будешь заставлять других делать нечто сверх их возможностей, ибо сам прошел ту же школу…
— Верно, верно! — кивали венуты. — Хоть и молод странник, а говорит занятно!
— Потому и есть у Предвечного Отца два сына, — продолжал Соллий, ободренный первоначальным успехом. — Два, а не один! Старший из них носит красные цвета. Он строг с теми, кто нарушает закон Отца, он карает ереси, преследует зло и беззаконие…
— Мудрая вера! — слышал Соллий голоса внимавших ему венутов. — Не покарав, не помилуешь. Если некому защитить Бога, то как Бог защитит себя сам?
Это странное рассуждение Соллий решил пока что пропустить мимо ушей ради главного: он торопился рассказать побольше о чудесных братьях и их подвигах.
— Итак, старший брат карает и следит за законом. Но есть и младший — его цвета зеленые — который исцеляет любовью, милует и сострадает…
— Погоди, — вмешался вдруг один из венутов, — ты говорил первоначально, что оба эти брата — близнецы?
— Да…
— А теперь вдруг выясняется, что один из них старший, а другой — младший… Объясни, как это получается!
Кругом зашумели. Некоторые досадовали на себя: почему не они первыми заметили такой существенный недостаток в целом гладкого и красивого рассказа чужестранца! Да, красно говорил этот Соллий! А вот теперь пусть растолкует, как это такое получается, что из двух близнецов один вдруг оказался младше второго…
— Близнецы — да, — твердо сказал Соллий. Толкованию этого догмата веры в Божественных Братьев было посвящено немало часов в том Доме Близнецов, где был воспитан Соллий. — Однако разве вы не знаете, что никогда близнецы не выходят из материнского лона, держась за руки? Всегда рождается сперва один, а потом второй! И повитуха повязывает старшему на руку ленточку для того, чтобы не возникало потом споров. Это бывает важно при установлении старшинства. Ведь старший наследует отцовское имущество по закону, установленному людьми и Богами, а младший из сыновей получает лишь то, что отец дает ему по любви к нему…
— Если только этот младший не найдет способ вовремя извести и старшего, и самого отца! — выкрикнул кто-то совершенно пьяным голосом.
Соллий поморщился.
— Не думаю, что таковы обычаи Вечной Степи — изводить старших братьев ради того, чтобы завладеть их юртами, стадами и женами! — резко ответил он не видимому в полумраке у костра оппоненту. — Мне представляется, что в Степи такой же обычай, как и везде: почтение к старшим, доброта к младшим! А то, о чем говорил только что один из ваших собратьев, — преступление!
Многие засмеялись. Соллий вздрогнул. Он никак не мог привыкнуть к тому, что в Вечной Степи смех раздается куда чаще, чем в городе.
Соллий вздрогнул. Он никак не мог привыкнуть к тому, что в Вечной Степи смех раздается куда чаще, чем в городе. И означает куда больше, чем просто насмешку или хорошее настроение. Степняк может засмеяться от удовольствия при виде красивой лошади или красивой женщины. Может захохотать, принимая вызов врага. Вполне способен разразиться смехом, заслышав слова, с которыми полностью согласен. И еще головой начнет крутить: ловко же ты, брат, мою собственную мысль своими словами выразил!