— Она — итуген моего рода, — быстро проговорила Алаха. И видя, как на лице Салиха появилось недоуменное выражение, пояснила с досадой на глупость чужестранца: — Шаманка. ЖРИЦА, по-вашему. Она говорит с Богами, с духами. Ходит на небо, под землю, куда захочет.
— Понятно, — пробормотал Салих.
— Ничего тебе не понятно! — рассердилась Алаха. — Она — итуген! Она все видит, обо всем может узнать, если захочет. Ей скажут духи.
Между тем шаманка приблизилась и остановилась. Салих в растерянности поднялся на ноги. Итуген молча ждала чего-то. Оглянувшись на Алаху, Салих увидел, что девочка знаками приказывает ему опуститься на колени. Он решил не спорить и подчинился. Могущество немолодой женщины в странном одеянии было слишком очевидно.
— Пусть он встанет, — проговорила шаманка. У нее был тихий, очень низкий голос. Казалось бы — по-матерински ласковый, однако в нем звучали властные ноты.
— Встань, — тотчас же велела Алаха.
Шаманка посмотрела на девочку с легким укором.
Однако когда она вновь заговорила, в ее глазах мелькнули веселые искорки.
— Ты, никак, собиралась покинуть нас, Алаха-беки?
Алаха потупилась.
— Мой брат… Он наговорил мне обидных слов, вот я и поехала в степь одна — искать себе утешения.
— Нашла? — Теперь шаманка уже не скрывала насмешки.
— Ох, тетя Чаха! — взмолилась девочка. — У меня вся душа в колючках, которыми забросали меня Арих с дружками. Неужто теперь и ты возьмешься меня язвить?
«ТЕТЯ ЧАХА! — ошеломленно подумал Салих. — Так вот кого девчонка имела в виду, когда говорила о своей досточтимой тетке! Похоже, с этой Алахой и впрямь нужно держать ухо востро».
Он поежился. Его вдруг пробрал озноб.
А шаманка продолжала, не обращая на Салиха ни малейшего внимания — словно он и не стоял тут в ожидании, пока решится его судьба.
— Так почему ты решила вернуться?
— Я… этот человек…
Чаха медленно, с укоризной покачала головой.
— Не слезы твоей матери, не привязанность к своему роду — не это заставило тебя повернуть коня обратно?
Алаха расплакалась. Она рыдала громко, по-детски, не стыдясь бурного всплеска чувств. Шаманка молча наблюдала за ней, даже не пытаясь утешить.
«Теперь до слез довела бедную». — Салих неожиданно рассердился на Чаху. Его страха перед могущественной женщиной как не бывало. Кем бы она ни являлась, какой бы таинственной силой ни обладала — какое она, в конце концом, имеет право глумиться над ребенком? Что с того, что девочка решила бежать из дома? Если с нею тут все обращаются так, как брат и тетка, — ничего удивительного, что Алахе захотелось иной участи. Салих успел уже досыта налюбоваться на ее ядовитого братца с сотоварищами. А теперь вот и тетка с ее змеиным языком…
— Госпожа! — внезапно проговорил Салих, обращаясь к шаманке. Его голос прозвучал хрипло, однако Салих откашлялся и продолжал уже увереннее: — Госпожа! Зачем ты обижаешь ее? Она ушла от вас — таким было ее решение. Она свободная девушка, над нею нет ни мужа, ни хозяина. Так за что бранить ее? Если тебе так нужно излить на кого-нибудь свой яд — вот я. Ведь это из-за меня ей пришлось вернуться!
Салих замолчал.
Шаманка обратила к нему бледное плоское лицо с узкими глазами — странно светлыми, точно у рептилии. Салиху показалось, что на него глядит непроницаемая маска духа или злого демона, сделанная из кожи и дерева и искусно раскрашенная. Он вжал голову в плечи. У него снова мороз пошел по коже. Теперь он даже не понимал, как вообще отважился раскрыть рот, как посмел возражать этой страшной женщине!
Алаха всхлипнула:
— Он не виноват, тетя. Какой с него спрос, если он над жизнью своей не волен?
Шаманка вдруг расхохоталась.
— Ах, какие!.. Смотри ты, без году неделя друг друга знают — а уж готовы друг за друга до смерти биться! Быстро же это делается, как я погляжу…
Салих понял намек быстрее, чем Алаха. Кровь бросилась ему в лицо.
Но шаманка опередила его. Выбросив вперед руку, ткнула его в грудь указательным пальцем.
— Молчи, раб! Молчи и слушай. Твоя хозяйка — сокровище нашего рода! Многое из того, что я делаю, — ради нее. Знай это. Я очищу тебя от скверны; ты же служи ей, храни ее, не подпускай к ней зла, какое обличье бы оно ни приняло, умри вместо нее, если приведется.
Знай это. Я очищу тебя от скверны; ты же служи ей, храни ее, не подпускай к ней зла, какое обличье бы оно ни приняло, умри вместо нее, если приведется. Пусть она будет для тебя всем; сам же ты должен оставаться для нее ничем. И так пусть будет ВСЕГДА!
Она взяла в руки одну из своих кос, тронула войлочную фигурку, вплетенную в волосы. Фигурка изображала фантастического хищника с разинутой пастью.
— Вот он нашептывает мне, чтобы я избавилась от чужака, выпустила его кровь на волю.
Салих как завороженный смотрел на фигурку. Ему вдруг почудилось, что войлочный зверек оживает в пальцах Чахи.
Женщина протянула руку за спину и перебросила на грудь другую косу. Показала фигурку в виде поющей птицы.
— А вот он напевает мне, чтобы я оставила тебе жизнь.
Она замолчала, глядя на Салиха с нескрываемой насмешкой. Она видела, что он напуган почти до смерти. А ведь она еще ничего не сделала! Она не открыла перед ним и сотой доли своего могущества. Должно быть, он это почувствовал…