Блуд тогда не очень?то поверил хорвату, но со временем убедился в достоверности его слов. Стоило всего полдня продержать рабов?аварцев без их зелья, как они начинали метаться по клети, грызть железные решетки и в жутких муках кататься по соломенной подстилке. Всего щепотка травы вмиг превращала их в покорных и исполнительных рабов. С их помощью Блуд совершил уже много темных дел. Вспомнить хотя бы ту девку, которая после бурной ночи любовных наслаждений пожелала пожаловаться на Блуда князю. Все плакала и твердила — ты, мол, меня силой взял, ты такой, ты сякой… Аварцы ее быстро утихомирили. Ее мертвое тело нашли спустя два дня в Нестре — вздутое, страшное. А маленькой точки под ухом никто и не приметил. Аварцы знали много ядов и хорошо умели ими пользоваться. За это умение Блуд и прозвал их именем Индрик?зверя — страшного чудища смерти. Одного нарек — Ином, а другого — Дриком. Вместе получалось — Ин?Дрик…
Он неспешно отворил двери темницы. Сложив крестом короткие ноги, аварцы тихо сидели в самой ее глубине. На скрип дверей даже не повернулись. Блуд поманил их пальцем. Оба покорно встали, дружно поклонились. Говорить они не могли — еще прежний хозяин вырезал им языки, чтоб не сболтнули ненароком лишнего. Блуду эта мера предосторожности очень понравилась. Иногда он даже подумывал — не лишить ли ему всех прочих рабов бесполезных языков и навек избавиться от их жалоб, стонов и болтовни? Только вот Ярополк может не понять…
— Пойдете ночью к порубу, — показывая мешочек с вожделенной травой, негромко велел он аварцам. — Уберете стражей, а главное — того, кто сидит внутри. Когда вернетесь — получите вот это. — Он тряхнул мешочком перед носами рабов. Почуяв знакомый запах, они встрепенулись, склонились перед Блудом. Они все поняли.
Блуд не сомневался в успехе задуманного — в ожидании Русальных праздников и обряда посвящения девушек в женщины в Киев стеклось много народу со всех концов мира, и на аварцев посмотрят как на новых гостей. Ведь одежда и волосы у них не рабские. И ошейников нет… Однако вечером воевода ощутил беспокойство: Захотелось самому проверить, как действуют послушные рабы.
Ведь одежда и волосы у них не рабские. И ошейников нет… Однако вечером воевода ощутил беспокойство: Захотелось самому проверить, как действуют послушные рабы. Накинув серый корзень, он неслышно выскользнул со двора и прокрался к порубу. В темноте ночи едва различил приземистые фигурки копошащихся у поруба аварцев. Неподалеку от них, неестественно откинув голову, лежал один из стражей, а чуть поодаль, с зажатым в руке мечом, свернулся второй. Блуд ухмыльнулся… Нет, не зря он купил этих невзрачных с виду мастеров смерти!
Аварцы спустили в поруб веревочную лестницу. Проследив, как их головы скрылись за краем темницы, Блуд облегченно вздохнул. Теперь опасаться разоблачения было глупо: связанный пленник — легкая добыча для двух опытных убийц.
Откинув с головы накидку и уже не таясь, Блуд направился обратно. Дикий поросячий визг нарушил тишину ночи. Воевода вздрогнул, подпрыгивая. Какой дурак надумал средь ночи порося резать?! Но, словно отвечая первому, из соседнего хлева истошно завопил еще один поросенок.
Блуд замер. В окрестных избах беспорядочно захлопали двери. Ошалелые, полуодетые люди выскакивали на улицу и, ничего не понимая, громко перекликались. А киевская скотина орала на все голоса и, вышибая хлипкие створы, выносилась со дворов, давя попадающих под копыта хозяев. В один миг тихая ночь обернулась кошмаром.
Остолбеневший Блуд шарахнулся в сторону от выметнувшейся из?за угла шалой лошади, прижался спиной к забору. Темная косматая тень вынырнула из дверей соседнего хлева, пронеслась мимо него. Воевода вдавился в доски. Клацнув зубами, рядом с ним промчался огромный волк и одним махом перелетел через городьбу. Следом перемахнул другой. Какая?то баба пронзительно завизжала — видать, увидела третьего. Вокруг метались и вопили полуголые люди. Вспомнив о привязанных к столбу дорогих конях, воевода побежал на свой двор. Из настежь раскрытых ворот ему навстречу вылетел вороной жеребец. На его горле, крепко вцепившись зубами, болтался большущий волк. Все еще не веря в наваждение, Блуд выдернул меч, полоснул им по зверюге. Тот отпустил горло коня и пропал в темноте.
— Огня! — заорал Блуд. — Факелы!
Его отчаянный вопль подхватили, понесли по всему городищу. Пугая и без того паникующих животных, на улицах заполыхали факелы. Блуд забыл про аварцев. То, что творилось в Киеве, было немыслимо! Волки не могли оказаться в городище! Где они прятались до вечера, как скрывались?!
Словно услышав его мысли, тонкий женский голос пронесся над волнующимися людьми:
— Кто это?! Ой, мамочка, кто они?!
На Блуда налетел растрепанный ратник. Воевода с трудом признал в нем одного из тех, что ездили с Варяжко в Порешки. Его глаза были выпучены, на губах пузырилась пена.
— Это он! — заметив Блуда, завопил дружинник. — Волчий Пастырь! Он приманивает волков!
Его слова расслышали, загомонили, разнося новость по дворам.
— Мы его из Порешек привезли! — захлебываясь криком, продолжал ратник. — Он в порубе сидит, суда ждет!