На пороге Раминовой избы их встретила Нестера. Почтительно посторонилась перед Варяжко и светло улыбнулась Настене, распахивая перед ней дверь.
Рамин босой, в длинной, свободной рубахе сидел на лавке возле каменки. Образуя причудливые фигуры, над его головой плавали седые тенета дыма. На вошедших вой даже не взглянул, смотрел в стену перед собой и сосредоточенно шевелили высохшими губами, будто вел с кем?то невидимым долгий и важный разговор.
— С каждым днем все хуже и хуже, — пожаловалась Нестера. — Нынче ночью кричал, словно тать в обиталище Кровника. А едва унялся, принялся опять шептать что?то. Меня вовсе не замечает… Прижимая ладони ко рту, она всхлипнула.
— Не замечает? — задумчиво переспросила Настена.
Нестера кивнула. Скинув полушубок, болотница подошла к старому воину и склонилась, заглядывая ему в лицо. Тот сперва не обратил на нее внимания, но потом вдруг отшатнулся и торопливо забормотал:
— Одна кровь… Одна кровь… Он колдун — ты ведьма! Уйди, не мучь меня, дай помереть с собой в мире!
— Не слушай его… — Нарочитый подскочил к отступившей от старика Настене, просительно сжал ее руки. — Он сам не ведает, что болтает!
Она покачала головой. Пуховый платок съехал ей на плечи, будто прикрывая их от злых слов Рамина.
— Он больше тебя видит. И что говорит — знает прекрасно. — Настена глубоко вздохнула и решительно прикоснулась пальцами к его склоненной голове.
— Не бойся меня, добрый человек. Я тоже была там, где живет страх. Я еще ношу запах того места. Почувствуй!
Рамин смолк, потянулся к ней всем телом, шевеля сухими губами:
— Да, да…
— Он говорит с ней! — восторженно зашептала на ухо Варяжко ничего не понимающая Нестера. — Он слышит ее!
Варяжко кивнул. Что?то пугало его в этом разговоре. Что?то страшное, способное навек лишить его Настениной ласки и любви рвалось на свет и с каждым словом подходило все ближе и ближе. Силясь остановить это неведомое, Варяжко шагнул к говорящим, прислушался к сбивчивому шепотку Рамина.
— Он напугал меня, — бормотал старик. — Он был таким страшным и могучим! Белым, как туман, и желтым, как одуванный цвет. Он бил меня. Он заставил меня зайти за кромку мира, и теперь я не слышу людей — только голоса духов и нежитей. Я чужой среди них, я не могу их понять… А их много, очень много, они везде — в земле, в деревьях, в огне, в воздухе.
Я чужой среди них, я не могу их понять… А их много, очень много, они везде — в земле, в деревьях, в огне, в воздухе. — Голос бывшего сотника сорвался. — Он -твоей крови! Попроси его! Я хочу обратно к людям!
Задумчиво закусив губу, болотница повернулась к Варяжко:
— О ком он говорит? Кого зовет «он»?
— Выродка.
— Но Выродок не мог быть болотником… — недоумевая, покачала головой девушка. — Он не мог быть моей крови! У нас в Приболотье жил лишь один Онох… И туман… Желтый с белым… Я знаю его! Не?е?ет!!!
Варяжко не успел подставить руки, как, словно подрубленное дерево, Настена рухнула на пол. Он кинулся на колени, подхватил ее обмякшее тело:
— Что с тобой?! Настена! Что?!
Злость на несущего всякий вздор Рамина душила его, а страх за Настену заставлял руки дрожать. Что она услышала в нелепых признаниях старика? Чего испугалась?
— Настена! — Брызнувшая откуда?то сверху вода потекла нарочитому за шиворот. Он развернулся. Над ним стояла бледная Нестера с корцем в руках. Из корца, трепеща и замирая на ободе, падали последние капли.
— Вода помогает, — коротко пояснила девка. Она оказалась права — Настена открыла глаза, повела ими по сторонам, словно вспоминая, где она, и, поднимаясь, тихонько отстранила Варяжкины руки. — Подожди… Я должна все понять. Это важно. Очень важно! — Пошатываясь на нетвердых ногах, шагнула к Рамину. — Скажи, Рамин, как звали твоего обидчика там, на кромке?
— Выродок, — отчаянно уворачиваясь от ее пристального взгляда, прошелестел тот.
— Нет, ты не понял. — Тонкие пальцы Настены опустились на дрожащие щеки Рамина, сдавили их, мешая старику отвернуться. — Как звали Выродка нежити, которые знают все настоящие имена?
Старик вскинул голову, беспомощно заморгал.
— Не могу! Нельзя! Настоящего имени называть нельзя!
Настена присела перед ним:
— Послушай, Рамин. У нас в Приболотье до сих пор живут сновидицы, которые умеют заглядывать на кромку и говорить с нежитями. Одна из них рассказывала, что любое тайное имя станет простым, если будет произнесено громко и отчетливо. Настоящее имя Выродка — твой путь к людям. Скажи, как его звали. Вместе с ним из тебя уйдет хворь, и нежити перестанут мучать тебя. Назови это имя и станешь свободен!
— Нет! Не могу! Не могу! — затрясся Рамин. Сильная дрожь заколотила его. Боясь за отца, Нестера подбежала к нему, вцепилась в дрожащие плечи, но он был еще силен. Отбросив дочь в сторону, он вскочил и широкими шагами заходил из угла в угол.
— Он должен назвать имя, — шепнула Настена на ухо Варяжко. — Это спасет его. Настоящее имя вселившего в него страх человека, словно камень на его шее. Сбросив этот камень, Рамин станет прежним.
Варяжко шагнул к другу, но, остановив его, болотница вскинула потемневшие глаза:
— И еще… Если это будет то имя, о котором я думаю, — нам будет худо.