Он опять лежал в норе, с безнадежностью глядя в серый потолок. Но пить почему?то уже не хотелось. Егоша поднес к губам руку и замер. На покрытой пупырышками коже блестели прозрачные водяные капли. И губы были влажными! Неведомый страх забился, вырываясь из горла истошным воплем:
— Что со мной?!
— Ничего особенного. — В землянку нырнула голова уже виденной Егошей девки. Желтые глаза сощурились, привыкая к темноте. — Напился, и все тут, чего шум?то поднимать?
— Но я не мог вылезти! — протестуя, заявил Егоша.
— Это тебе только так кажется. — Незнакомка спрыгнула вниз. Мягко, словно кошка, прошла в уголок и села на лежанку. — Не все таково, каким кажется… Люди тоже кажутся милыми и приветливыми, а на деле оказываются жестокими и трусливыми. Уж я?то знаю!
Это Егоша тоже знал. Даже Волхв предал его… Вспомнив Волхва, он застонал. Блазень… Слеза поползла по щеке, прокладывая на смятой коже влажную дорожку. Девка с изумлением воззрилась на него.
— Не смотри, — стыдясь, попросил Егоша. Она ухмыльнулась:
— Почему? Мне интересно.
— Ты странная, — искренне признался болотник. Под пристальным взглядом темноволосой он не мог плакать.
— Мы все странные, — отозвалась она.
— Кто — мы?
— Мы. Стая.
Егоша устал от ее недомолвок, но и спрашивать, что такое «стая», не хотел. Какая ему разница, как называют себя эти люди? Если им так нравится, пусть зовутся Стаей. Размышляя, он откинулся на спину. Наверное, они тоже изгои. Живут в норах, питаются лесом и знать ничего не хотят о зовущихся людьми соплеменниках…
Держа в руках пучок жухлой травы и гриб?пырховик, девка бесшумно подошла к нему и, склонившись, неожиданно вцепилась сильными пальцами в его раненое плечо. Болотник взвыл от боли.
— Не дергайся! — строго велела девка и, не обращая внимания на его вопли, принялась впихивать траву со спорами гриба в кровоточащую рану. — Радуйся, что Ратмир тебя не убил, а только ссадины растревожил. Наши еще на болоте хотели тебя добить, но я первая почуяла запах нежитя, а потом и Нар тоже. Вот и притащили сюда, поглядеть, кто таков. Пока ты без памяти лежал, тебя Нар лечил, а теперь я за тобой буду приглядывать. Ты теперь мой. Так Ратмир сказал.
— Гад он, этот ваш Ратмир, — сквозь стиснутые зубы выдавил болотник.
Темноволосая недовольно рыкнула:
— Ты Ратмира хаять не смей! Он вожак!
И так сильно надавила на рану, что болотник потерял сознание.
А когда пришел в себя, ее уже не было. И раны не болели, стянутые свежими лыковыми повязками. Он даже смог встать. Потянулся к лазу и с трудом выволок свое обессилевшее тело из норы. Сперва от темных, мельтешащих перед глазами мушек он ничего не мог разобрать, а потом разглядел повисшие над лазом ветви старой ели и узкую, убегающую в лес тропу. «Она ведет к ручью», -: услужливо подсказала память, но болотник не хотел пить. Его мучил голод. Протянув руку, он нашарил на земле сухую ветку. Обламывать сучья не было желания, и, опираясь на толстый конец ветки, прихрамывая, он поплелся по тропе, надеясь разыскать хоть какой?нибудь съедобный корешок. Осенний лес безмолвно наблюдал за его тщетными попытками. Пару раз Егоша пробовал копать землю, но ворошить твердую почву не хватало сил, и, оставив это занятие, он сел на вылезший из желтого мха гнилой пень. Сквозь просветы меж качающимися ветвями проглядывало серое полотнище неба. Судя по облакам и затихающему ветру, день подходил к концу. Где?то вдалеке разнесся звериный вой. Болотник прислушался. Вой был знакомым — так воют волки, когда гонят дичь. А если на него выскочат? У него и оружия?то с собой не было…
Егоша встал, потащился обратно. На полпути споткнулся и чуть не провалился в такую же нору, как та, из которой недавно выполз. Приглядевшись, увидел рядом еще одну. И еще. Под каждым деревом, тщательно укрытые ветвями, прятались темные дыры влазов. «Сколько же их?» — удивился Егоша. Он?то думал, что оказался среди горстки живущих наособицу людей, а получалось, что здесь целое лесное печище!
Вой приближался, то затихая, то взрываясь тонкими, переходящими в визг звуками. Отбросив ветку, Егоша, пошатываясь, подбежал к своей норе и рухнул в ее спасительную тишину. От прыжка в голове вспыхнул яркий свет. Он уже не помнил, как дополз до лежанки и как упал на нее, хватая пересохшим ртом воздух. Скрутившись в комок, он долго лежал, страшась пошевелиться и унимая дрожь в уставших ногах.
— Жив еще? — сверху в нору шмякнулось что?то завернутое в шкуру, а следом спрыгнула лесная девка.
— Жив, — отозвался Егоша и посоветовал: — Ты бы поменьше по лесу бродила. Волки поблизости дичь гонят.
— Загнали уже. Хороший олень попался, жирный, — разворачивая упавшую возле лежанки шкуру, весело откликнулась она.
Егоша приподнялся. Большой кусок окровавленного, еще дымящегося живым теплом мяса звучно шлепнулся на землю.
— Ешь, — предложила девка. — Это моя доля. Пока я тебя кормлю, а потом сам охотиться будешь…
Страшная догадка мелькнула в Егошиной голове. Зло захохотала Белая, застонал Блазень, заплакали голоса тех, чьи жизни обрушила на Егошу Моренина посланница. Он отшатнулся от протягивающей мясо девки, но голод пересилил страх. Руки сами потянулись к дымящемуся куску, сами поднесли его ко рту. Презирая самого себя, Егоша рванул зубами теплую плоть. Кровь убитого животного побежала по его подбородку, закапала на грудь. С трудом заглотнув пищу, болотник покосился на девку. Она сидела на корточках, безмятежно наблюдая, как он ест, но, поймав виновато?испуганный взгляд болотника, облизнулась: