— Ты зря последовала за мной, твои слова ничего не изменят. Он должен уйти.
Рала взяла Егошу за руку и оттолкнула подальше от вожака, словно желая уберечь от его обидных слов:
— Он останется!
— Он все равно не сможет жить с нами, если Нар не обучит его, — спокойно, будто неразумному ребенку, принялся втолковывать ей Ратмир. — А Нар не хочет его учить, и он прав. Белой нет места в Стае!
Рала тряхнула волосами, рыкнула и двинулась на Ратмира:
— Ты сказал — он мой! Ты сам так сказал! Помнишь?
— Я не знал, кто он… — занося над взроптавшей девкой сжатую в кулак ладонь, ответил Ратмир — он не терпел возражений.
Растерянно переминаясь с ноги на ногу, Егоша переводил взгляд с него на Ралу. Вот уж не думал, что, заступаясь за него, маленькая оборотниха окажется так отважна! Конечно, она ухаживала за ним, лечила и приносила ему пищу, но пойти против Ратмира?.. Это было слишком. Рала могла погибнуть в глупой ссоре, а меж тем его попросту просили уйти…
Отпихнув Ралу и пристально глядя в волчьи глаза вожака, Егоша заявил:
— Я уйду! Не трожь ее!
Услышав его слова, оборотниха тихонько заскулила. Ратмир дернулся, повернулся к Нару:
— Ты сказал: он — Белая! Но он знает жалость! Нар растерянно пожал плечами:
— Тогда я не знаю, кто он…
— А кто мы?! — закричала Рала. — В нас живет дикий зверь и слабый человек! Он такой же… Пусть в нем вместо зверя Белая, но он такой же!
— Может, она права? — задумчиво протянул Нар. — Я старею, Ратмир. Я мог ошибаться.
— Ошибаться?! — Вожак прыгнул к старику, сильной рукой сдавил его горло. — Ты не смеешь ошибаться! А если ты так стар — умри!
— Нар! Нар! Нар! — завыл лес. Незамеченными подошли уставшие от неудачной охоты оборотни и теперь, взирая на разъяренного вожака испуганными глазами, умоляюще выли: — Нар, Нар, Нар… Ратмир отпустил старика, фыркнул:
— Да не сделаю я ничего вашему Нару! Пусть сперва выполнит то, зачем пришел! — И добавил, указывая на Егошу: — Болотник останется с нами и будет жить по нашим законам!
— Пусть так, — облегченным вздохом отозвалась Стая.
— Пусть так, — потирая покрасневшее горло, шепотом подтвердил Нар.
С той поры Егоша и стал жить, подобно остальным оборотням. Ходил с ними на охоту, выслушивал длинные басни Нара, учился драться посохом, рогатиной и просто любой подвернувшейся под руку суковатой палкой. Этой науке оборотни уделяли много времени и сил — знали, что не раз придется отстаивать свою жизнь в чуждом для них мире людей. А кромка была пока еще далеко… Егоше такая жизнь нравилась куда больше, чем при дворе киевского князя. Здесь от него никто ничего не скрывал, никто ни о чем не просил и не глазел на него, будто на некую диковинку.. Здесь просто жили, а если и затевали ссоры, то, не боясь ничьих глаз и шепотков, дрались прямо там, где схватывались, до тех пор, пока один из драчунов не признавал себя побежденным. Иногда драки оканчивались малой кровью, иногда — смертью, но каждый в Стае сам выбирал свой удел и каждый учился сам справляться с врагами. Только в редких случаях да в охоте они становились чем?то гораздо более сильным, чем сборище полулюдей?полуволков.
— Это и есть Стая, — поясняла ему Рала. — Это — вся наша сила, слитая в одного могучего зверя.
Она зря старалась — силу Стаи невозможно было выразить словами.
Ее надо было чувствовать, как порой в ночи чувствуешь бегущую по телу дрожь и желание мчаться опрометью прочь с еще недавно безопасной, похожей на другие тропы.
Словно позабыв о своем страхе, Нар учил Егошу, но, высвобождаясь, болотник старался сдерживать бушующую внутри злобу и ненависть Белой. Получалось неплохо… Блазень подметил верно — Белая была сильна, но Егоша — сильнее.
— Ты хороший ученик, — замечая, как, обессилев в борьбе с духом злобного нежитя, Егоша со стоном валится на землю, поощрял Нар. — И ты еще человек…
А самому Егоше было уже все равно, кто он — человек или нежить. Даже жажда мести померкла перед интересами новой жизни. Вот только плечо ныло и опухало, все чаще сдавливая руку железными клешнями боли. Иногда Егоша справлялся с болью, ускользая из раздираемого ею тела, но приступы становились все длиннее, и он уже начинал подумывать о том, чтобы попросить Нара о помощи. Не раз выходил из землянки с этой мыслью, но по дороге к Нару представлял жесткие глаза Ратмира, насмешливую ухмылку Ралы, и становилось стыдно за свою слабость. Он возвращался назад и молчал. Только нынче не смог…
— Ты слышишь? — заметив неладное, переспросил Ратмир. -, Ночью выходим на охоту.
Болотник сжал зубы и, не чуя опухшей руки, признался:
— Без меня, Ратмир. Рука…
Оборотень моргнул, а потом, сразу все поняв, сдернул с Егошиного плеча волчью шкуру. Покрасневшая, вздутая до локтя рука болотника безжизненно повисла вдоль тела. Ратмир рыкнул, ткнул в нее пальцем. Где?то внутри очень вяло откликнулась боль.
— Плохо. — Оборотень прикрыл Егошино плечо. — Очень плохо. Пока мы охотимся, подумай, что тебе нужнее — жизнь или эта рука. Как решишь — так и будет.
— Жизнь или рука? — не понял Егоша.
— Да, — уже уходя, обернулся к нему Ратмир. — Руку надо отрезать. Конечно, если ты предпочтешь жизнь.