Варяжко спешил в Киев как умел, однако, когда приехал, ни княжны, ни Настены в городище уже не было. И хоть Рогнеда гостила в Киеве недолго, Ярополк ходил довольный. Кмети болтали, будто полочанка стала его женой, и по этому случаю все княжьи люди гуляли аж целых три дня, но сам Ярополк отмалчивался. Варяжко не стал, подобно Потаму, испытывать его терпение и сразу поведал, кого лапотники нарекли Волчьим Пастырем. Не веря, Ярополк замотал головой:
— Да ты что, браги опился? Какой из Оноха тать? Он при моем дворе жил — ни разу в воровстве примечен не был…
— У меня видоки есть, князь, — перебил его Варяжко.
Ярополк встал, заходил по горнице. Длинный красный корзень развевался за его спиной, будто крылья птицы Стратим.
— Не верю! — признал наконец князь. — Веди?ка его сюда.
С замиранием сердца Варяжко приказал привести злодея. Два сильных стражника впихнули Егошу в горницу и, повинуясь небрежному жесту княжьей руки, быстро вышли. Болотник поднял голову, огляделся.
— Ты скот воровал? — хрипло спросил у него Ярополк.
— Воровал, — признался тот.
Князь подошел поближе, всмотрелся в равнодушное, покрытое следами старых побоев лицо пленника:
— Зачем?
— Есть хотел.
Глаза Ярополка округлились:
— Тогда почему же ты от меня на голодную жизнь сбежал? Ведь были тебе тут во всем почет и уважение — не всякому я доверяю сотником стать!
Сердце Варяжко дрогнуло, замерло. Вот сейчас откроет Выродок рот, расскажет о подлом замысле Блуда и о том, как однажды в темном осеннем лесу нарочитый воткнул в его грудь острый клинок. Но болотник молчал.
Варяжко не верил своим ушам! Не имеющий стыда и совести Выродок сдерживал обещание!
— Что молчишь? — надавил на пленника Ярополк. — Говори, когда князь спрашивает.
Зеленые глаза болотника скользнули по его лицу. Выродок хмыкнул, отвернулся.
— Смерд болотный! — разъярился князь. — Ты хоть знаешь, в чем тебя винят?! Ведаешь ли, что тебя Волчьим Пастырем прозвали?
Грубый голос болотника перебил его:
— Да пусть хоть горшком кличут, лишь бы в печь не ставили…
Тупо глядя на него, Варяжко переминался с ноги на ногу. Происходящее казалось ему сном. Неужели Настена была права и под маской подлеца он не сумел разглядеть честного и верного сердца? Болотник губил себя молчанием и небрежными отговорками! Губил, но выполнял обещанное!
— Погляжу я, как ты на прилюдном суде шутить будешь, — сквозь зубы прошипел Ярополк и кивнул Варяжко: — Уведи его с глаз моих!
Подхватив пленника под локти, нарочитый поволок его к выходу и, пользуясь отсутствием видоков, шепнул:
— Не ожидал я, что ты таков… Прости. Не поворачивая головы, болотник ответил:
— Быстро же ты решения меняешь! Сперва меня грязью облить поторопился, теперь отмыть поспешил…
Варяжко не успел спросить у Выродка, что таилось за его загадочными словами. Поджидавшие за дверьми стражи налетели на болотника, выхватили его из Варяжкиных рук. Кабы знали, кто их пленник, небось обращались бы с ним иначе, но, не желая до поры будоражить горожан, князь приказал скрывать имя и вину пойманного. Только Варяжко да те немногие молчаливые кмети, что ездили с ним в Порешки, знали, кто сидит в княжьем порубе.
Вздохнув, Варяжко проводил Егошу долгим взглядом и собрался было пойти обратно, как чужая рука рухнула на его плечо. Нарочитый оглянулся. Серое, как худая мука, лицо Блуда склонилось к нему. Варяжко с удовольствием отметил трясущиеся губы воеводы и мелкое подергивание его обвисших щек.
— Ты кого привез?! — тонким голоском спросил Блуд. — Кого привез?!
Варяжко усмехнулся. Верно, там, в Порешках, узрев перед собой давно умершего врага, он сам выглядел не лучше, но теперь пугаться настала очередь Блуда…
Отстраняясь от дрожащего воеводы, он негромко сказал:
— Нашу погибель привез. Твою вину…
— Нет… — У Блуда пропал голос. Неловкими руками он вцепился в Варяжкины плечи: — Что он сказал князю?! Обо мне говорил?!
— Пока ничего не сказал, — нахально ответил Варяжко и, наслаждаясь испуганным видом Рыжего, добавил: — Он, видать, все до прилюдного суда бережет, чтобы люди услышали, каковы бояре у киевского князя.
Застонав, Блуд привалился к стене:
— Убить гаденыша, пока открыть ничего не успел! Варяжко отвел в сторону его руки, шагнул мимо:
— И не думай. Не позволю!
— Дурак! — взвился Блуд. — Иль не ведаешь, что вместе со мной он и тебя погубит?! Смерти захотел?
На его громкий голос из горницы выглянул Ярополк и, заметив поссорившихся бояр, удивленно вскинул густые брови:
— Опять повздорили? Живете как кошка с собакой — никакого с вами сладу! — И прикрикнул на Варяжко: — А ты ко мне зайди — потолковать надо.
Окатив Блуда уничижающим взором, Варяжко гордо прошел за Ярополком.
Едва за ним захлопнулась дверь, как воевода начал действовать. Он уже понял: слабак нарочитый струсил и опустил руки. Надеясь на прощение, стал выслуживаться перед князем… «А я не таков, меня на испуг не возьмешь», — торопливо шептал воевода, спеша через княжий двор. Заскочив к себе в избу, он снял с полочки над притолокой ключи. Он твердо решил, что делать. В его тюрьме?клети было много рабов, и среди них те двое аварцев с отсутствующим взором темных узких глаз. Блуд купил их за немыслимую цену, но они и впрямь оказались таковы, как обещал продавец. В придачу к аварцам он дал Блуду большой, доверху наполненный какой?то заморской травой мешок. «Ты давай им понемногу этой травки, — передавая аварцев воеводе, объяснял худой долговязый хорват с реки Дравы, — и они будут послушны тебе, как дворовые псы. Любое приказание выполнят. Их души уже давно принадлежат Кровнику, и только эта трава дает им благостное отдохновение от мук. Ради ее щепотки они сделают все что угодно».