Она редко позволяла себе вспоминать Антипа — как?никак растила сына?воина и при нем не смела плакать, — но вспыхнувший золотой каймой оберег мерянки всколыхнул память, прикоснулся к ее душе светлой Антиповой улыбкой, огладил теплой и нежной рукой… А случись подобное с ним, ее Антипом, уйди он умирать невесть куда — разве она не побежала бы следом? Разве не презрела бы все невзгоды и опасности? Только Антипа уже не спасти, а Выродок еще жив…
— Добро. Ищи его. — Отпустив мерянку, Малуша сорвала с низкой полочки платок, укутала голову. — Только я пойду с тобой. Коли сыщем его поблизости — отпущу тебя, а коли нет — не обессудь, силой назад ворочу.
Полеве было все равно, лишь бы найти его, спасти, пока еще не поздно! Почти ничего не соображая, она встала и вышла из избы. Она не видела ни удивленных взглядов редких встречных прохожих, ни хмурого лица шагающей рядом Малуши. Весь мир замкнулся для нее на одном?единственном желании, которое и тянуло ее вперед вдоль Непры, к крутым берегам Припяти.
Малуша не очень?то верила, что Полеве удастся найти колдуна, но, к ее удивлению, ничего не слыша и не замечая, та шла быстро и уверенно, будто охотничья собака по заячьему следу, и к вечеру забрела уже довольно далеко от городища, туда, где на отлогой, поросшей камышом косе встречались Непра и ее сестрица Припять. Вечереющее небо заполыхало красным цветом, напомнило о доме.
— Пойдем?ка обратно, — воспользовавшись остановкой, тихо прикоснулась Малуша к Полевиному рукаву, но, покачав головой, та приложила палец к губам:
— Послушай… Тут все звучит иначе — и земля, и небо… Он где?то рядом…
«Спятила с горя!» — отпрянула от нее знахарка, но, неожиданно вскрикнув, Полева кинулась вниз с холма.
Вечереющее небо заполыхало красным цветом, напомнило о доме.
— Пойдем?ка обратно, — воспользовавшись остановкой, тихо прикоснулась Малуша к Полевиному рукаву, но, покачав головой, та приложила палец к губам:
— Послушай… Тут все звучит иначе — и земля, и небо… Он где?то рядом…
«Спятила с горя!» — отпрянула от нее знахарка, но, неожиданно вскрикнув, Полева кинулась вниз с холма. Там внизу, под старым, чудом выросшем над самой Припятью дубом, едва приметным огоньком помаргивал костер. Улыбаясь, Полева мчалась прямо к нему.
«Точно — рехнулась! А коли там худые люди? Мало ли что им на ум взбредет. Баба?то красивая…» — мелькнуло в голове Малуши, и, не раздумывая, она бросилась за мерянкой. Но как ни спешила, догнать беглянку сумела лишь у самых камышовых зарослей. Рухнула сверху, придавила к земле всем телом, зажала рот потной, измазанной глиной ладонью и, едва переводя дыхание, прислушалась.
Сидящие у костра люди не заметили их — говорили о чем?то своем.
— Тише ты, дура! — забыв жалость, рявкнула знахарка в ухо что?то попискивающей Полеве. — Лежи тихо!
Костер захрустел ветками, и под его монотонный хруст кто?то из сидящих возле него людей начал говорить. Вернее, продолжать давно начатый разговор:
— Нарочитый все же послушался твоего совета — сыскал твою сестру. Теперь собирается увезти ее к печенегам. Боится княжьего гнева — как?никак, а Блуда?то он прибил. А Рамин так с ним и ходит…
— Перестань, Саркел! Ты ведь знаешь — мне безразлично, что с ними… — ответил ему другой голос. Признав в нем певучий говор Выродка, знахарка сдавила Полеву еще крепче. — Я устал.
— Неужели ты звал нас, чтобы поведать о том, как устал? — хрипло засмеялся его собеседник.
— Нет. Я хотел просить помощи. Одному мне не уйти… Сила отказывается служить — не выводит на кромку, а почему — не знаю…
Выродок жаловался и просил совета?! Но у кого же? Кто был сильнее и мудрее его?! Заинтересовавшись, Малуша приподнялась, выглянула из?за камышей. Возле костра сидели трое. Один, с посохом, — Выродок, а двое других, закутанных в волчьи безрукавки на голое тело, были ей незнакомы. При взгляде на их едва различимые в свете костерка лица Малуша поморщилась. Она верно удержала Полеву — эти И мать родную не пожалели бы.
— Сила сама чует, где твой мир, — склоняясь к Выродку, оскалился один из незнакомцев, тот, что с виду выглядел помоложе. — Ты рожден в этом мире, знать, и доживать в нем будешь. Твое время еще не вышло, а против времени бессильны даже боги.
Колдун встал, шагнул к говорящему. Его тень упала на другого мужика, скрыла его изрезанное морщинами лицо.
— Я устал, Саркел. Внутри меня пустота и боль… — грустно сказал колдун. — Неужели я не имею права уйти туда, где живет Рала и куда ушла Стая?
— Нет. Пока — нет! — Старший мужчина поднялся, и Малуша зажала рукой рот, чтоб не вскрикнуть. Этот незнакомец не был человеком! Весь вид его был звериным — от могучих, играющих вольной лесной силой плеч до горящих желтыми огоньками хищных глаз. — Верно — ты похож на нас и когда?нибудь окажешься с нами, но Рала отжила свое в этом мире, как, впрочем, отжили и все те, что покинули его, а ты — нет. Ты обижался, мстил, ненавидел, но не жил. Ты не чуял движения дней, не замечал красоты рассветов, не смеялся первым каплям дождя, не плакал над опадающей листвой… Ты не почуял прозрачности рек и тепла земли — как же ты можешь уйти оттуда, где не был?