— Вяжи ее! — не поднимаясь выкрикнул Добрыне Выродок. Тот щелкнул пальцами. Ратники подскочили к упавшим, вздернули Рогнеду на ноги, скрутили ей за спиной локти. Болотник поднялся сам, покосился на остолбеневшую Настену:
— Что ж ты не удержала подругу, сестра? Зачем ей нож дала?
— Ты?! — Настена неверяще вытянула вперед лучину, почти коснулась огнем лица болотника.
— Я, я, — хмыкнул тот. Растерянно переводя глаза с него на девку, Добрыня пытался хоть что?то уразуметь. Настена оказалась братом Выродка? Но почему же тогда он пошел против Рогнеды? Назло сестре? Нет, не похоже…
— Предательница… — глядя в глаза Настене, жалобно всхлипнула княжна.
— Нет! — Словно очнувшись, девка бросилась к ней, умоляюще заломила тонкие руки. — Нет! Я не знала!
— Она не поверит тебе, сестра, — быстро ответил за княжну Егоша. Настена повернулась к нему. Не в силах видеть мечущегося в ее глазах ужаса и недоверия, Добрыня отвернулся.
— Но ты?! Ты же умер? Как?! — срывающимся голоском простонала она.
— Что — «как»? Как умер или как выжил? — Егоша и сам не ведал, что с ним творилось. Он глядел на Настену, а видел совсем чужую, незнакомую ему девку с напористым и гордым нравом. Девочка, которую он когда?то знал и любил, осталась в давнем прошлом, а эта незнакомка, хоть и звала его братом, приходилась ему чужой. Настены больше не было…
Он тронул Добрыню за рукав:
— Пошли, боярин. Князь ждет.
Добрыня вздрогнул, что?то подсказало ему, что девушка вот?вот упадет. Кинувшись к ней, он ловко подхватил на руки ее уже оседающее тело.
— Помоги же! — выкрикнул в лицо Выродку. — Она все же сестра тебе!
Тот отрицательно помотал головой, не спеша вылез наружу и уже сверху негромко сказал:
— Нет, больше не сестра…
В ставшей пустой и тихой клети Добрыня сел на пол, положил на колени русую девичью голову. Бедная девочка! Угораздило же ее иметь такого братца! А как была смела…
Добрыня легко похлопал пальцами по Настениным щекам. Распахнувшиеся голубые глаза девушки ударили по его душе невыплаканной болью, заставили отвернуться.
Распахнувшиеся голубые глаза девушки ударили по его душе невыплаканной болью, заставили отвернуться.
— Он ушел, девочка, — не дожидаясь вопроса, сказал он.
Настена села и, еле сдерживая слезы, жалобно прошептала:
— Он… Он… Он такой… А я из?за него…
И, не выдержав, она зарыдала. Добрыня зажмурился. Он не выносил женских слез — казалось, будто скулит и жалуется на что?то, перебравшись в дергающееся женское тело, его собственная душа.
— Тебе надо уходить из Полоцка, девочка, — тихо предложил он. — Я сам найду тебе провожатых, сам выведу из городища. Коли тебе есть куда пойти — ступай, а коли некуда — вспомни мое обещание. В моем доме в Новом Городе места много — тебе хватит.
Только теперь Настена вспомнила, где раньше видела это чернобородое лицо. Конечно! «Добрыня», — так назвал этого новоградца Варяжко. И еще добавил: «Он от своих слов не откажется — поможет тебе, коли встретиться доведется». Ведал бы он, как и когда они увидятся…
Боль разорвала сердце Настены. Всех она потеряла, всех! Кого по глупости, кого из упрямства… Сама от любви отказалась. И из?за кого? Из?за Егоши? Но Егоша умер! А этот гнусный, даже не улыбнувшийся ей при встрече Выродок был кем?то чужим! Теперь она понимала и ненависть к нему киевлян, и желание Варяжко разделаться с ним. По его вине потеряла она свою любовь, по его вине плакала в неволе гордая и красивая Рогнеда… Век не отмолить ей у пресветлых богов прощения за такого брата. Отцу с матерью не отмолить…
Вспомнив о родных, Настена выпрямилась. Никого у нее не осталось, кроме отца и матери. Давно рвалась ее душа в родные края, а нынче, видно, настало время самой туда отправиться. Она вытерла слезы:
— Благодарствую за приглашение, боярин, а только у меня родичи есть. К ним пойду.
Добрыня помог девке вылезти на свет. Выродок не ушел далеко, сидел в горнице на лавке возле стола, перебирал длинными пальцами какие?то обереги Рогнединого знахаря. Рядом с ним, поддерживая безвольно обмякшее тело княжны, стояли Добрынины кмети. А у ног болотника, утопая в луже крови, с грубо перерезанным горлом, лежал сам хозяин избы — голубоглазый старик?знахарь. Заметив его, Добрыня удивленно вскинул брови, а Настена всхлипнула, прижимаясь к боку боярина.
— Он, дурак, сюда заявился и на меня с ножом полез. Вот и получил, чего желал, — добродушно пояснил болотник и тут же поинтересовался: — А вы?то чего там застряли?
Притискивая к себе Настену и стараясь не смотреть на жалкое, худое тело мертвого знахаря, боярин хрипло ответил:
— Сестре твоей помогал.
— А?а?а. — Тот равнодушно пожал плечами, отвернулся: — Пошли, что ли?
Ярость и боль потери придали Настене сил. Рванувшись из Добрыниных рук, она прыгнула к брату. Ее огромные глаза впились в лицо Выродка:
— Ты не мой брат! Ты — выродок, убийца! Мне жаль, что киевские бояре не сумели с тобой расправиться! Мне стыдно жить, имея такого брата!
Спокойно перехватив ее занесенную для удара руку, болотник подтолкнул девку к Добрыне:
— Когда?то я любил тебя, сестра, но все проходит и все меняется… Ступай прочь и моли богов, чтобы больше не очутиться на моей дороге.