Выползая из?под его колен, кровавая лужа потянулась жадными лапами к ногам скучившихся вокруг бояр и воев. Покорно уступая место хозяйке жизни — ледяной Морене, они попятились. В наступившей тишине раздавалось лишь шарканье множества ног, глухое бряцание оружия и горестные всхлипы Владимира. Первым очнулся Добрыня. Вернее, решил завершить задуманное. Выдернув из ножен меч, боярин выкрикнул:
— Смерть убийцам князя!
В один миг убийц окружила плотная, орущая и потрясающая оружием толпа. Отчаянно озираясь, один из урман протянул руки к Добрыне:
— Но ты же…
— Смерть подлым псам! — Тот не стал дожидаться окончания фразы. Почти не размахиваясь, он всадил меч в грудь говорящего и, поднатужившись, для верности повернул его в ране.
Почти не размахиваясь, он всадил меч в грудь говорящего и, поднатужившись, для верности повернул его в ране. Обезумевшие от ярости люди скопом набросились на второго убийцу. Он даже не пытался сопротивляться — под ударами ножей, кинжалов и палок рухнул на залитое кровью тело своего напарника и затих, будто уснул. Добрыня сунул меч в ножны и пробился сквозь толпу к безучастно укачивающему голову умершего брата Владимиру:
— Твой брат отмщен, князь. Владимир поднял залитое слезами лицо:
— Но почему они убили его? Я же так хотел мира!
Добрыня пожал плечами. Он не собирался рассказывать князю о своей задумке. Никто не должен был знать о ней.
— Выгони людей, князь, — тихо посоветовал он. — И схорони брата со всеми почестями. Тогда никто не посмеет упрекнуть тебя…
— Меня не в чем упрекать! — вскинулся Владимир. — Брат перед смертью все мне простил, а если кто и смел упрекать меня, то только он!
— Верно… — Растолкав народ, Выродок оказался возле князя, легко наклонился и, закрыв глаза Ярополка, заметил: — Он ушел в мире с тобой и собой.
Что?то в голосе болотника заставило Добрыню хватиться за меч. Колдун все знал! Но откуда?! Может, урмане проболтались? Или сам допер, своим умом? Этого ему не занимать…
За плечом колдуна Полева зашмыгала носом:
— Я виновата. Я привела его…
— Дура! — зло одернул ее Выродок — Ты не желала ему зла. Это сделал кое?кто другой.
Он опять взглянул на Добрыню. Болотник был уверен — урман подговорил боярин, ведь недаром он так поспешил убрать их. Мертвые, как известно, говорить не любят. Но еще он не сомневался, что Добрыня принял верное решение. Князь должен быть один… И потому, заметив в глазах боярина искру подозрительности, он ухмыльнулся:
— И этот другой старался не ради себя. Я очень хорошо понимаю его.
Добрыня удовлетворенно вздохнул. Колдун был очень умен и опасен, но он не собирался выдавать настоящего убийцу Ярополка. А все же от него следовало избавиться — он слишком многое знал. Да и князь стал слишком доверять ему…
Выродок отвернулся и двинулся прочь. У дверей его настиг всеми забытый Блуд, принялся что?то горячо втолковывать. Не дослушав, Выродок кивнул воеводе и быстро скользнул вон.
Переведя дыхание и поднимая князя с колен, Добрыня задумался. С проклятым колдуном будет нелегко справиться, но когда?нибудь жизнь заставит его ошибиться. А Добрыня сделает все возможное, чтобы эта ошибка стала последней в его жизни…
ГЛАВА 46
Принесенная Блудом новость так обрадовала Егошу, что, едва дождавшись первых серебристых рассветных лучей, он пустился в путь. Потирая заспанные глаза, молчаливая Полева быстро собрала его в дорогу и, не спрашивая ни о чем, вышла следом на крыльцо — проводить. Перед уходом Егоша оглянулся. Низкая крыша избенки скатывалась к земле, а под ней, прислонившись к дверному косяку, печально глядела ему вслед мерянка. «Так и будет стоять, покуда не уйду за косогор», — подумал Егоша и, неожиданно развернувшись, грубовато подтолкнул ее к дверям избы:
— Ступай, а то замерзнешь…
Он и сам не ведал, почему сказал эти слова, а изумленная его внезапной заботой Полева лишь замотала головой:
— Ты, главное, себя сбереги, а я уж как?нибудь…
И махнула рукой. Болотник не стал настаивать, однако, отойдя уже далеко от городища, все еще слышал ее глухой, нежный и чуть хрипловатый голос:
— Я тебя жду.
Забыть о ней он сумел, лишь завидев серебрящуюся вдали ленту Роси. Под рассветным сиянием извилистая Рось перекатывалась радужными бликами, и издали казалось, будто она бьется изо всех сил, пытаясь оторваться и убежать от своей спокойной и рассудительной сестры Непры.
А на пологом склоне холма, меж двух рек?сестриц гордо высились стены Родни. Где?то там, за этими стенами, томился в порубе злейший враг Егоши. Вспомнив о нем, болотник ухмыльнулся и прибавил шаг.
Когда в Киеве воевода принялся толковать ему о каком?то сокрытом в роднинском порубе брате, Егоша не сразу уразумел, о ком речь.
— Что несешь? — удивился. — У меня отродясь никаких братьев не было.
— Как же так? — Словно вздернутый за узду жеребец, воевода оскалил белые зубы, заморгал блеклыми глазками. — Ты ж с ним вместе в Ярополкову дружину пришел!
Только тогда Егоша понял, о ком толкует Блуд, а поняв, едва сдержал радость, как теперь едва сдерживал мальчишеское желание рвануться изо всех ног к заветному холму, преодолеть стены и увидеть бегающие черные глаза своего давнего врага. Чем станет оправдываться проклятый Сирома?! Что сможет сказать ему перед смертью убийца Ралы?! Это он вызвал к жизни то чудовище, в которое превратился Егоша. Мнил: праведное отмщение никогда не настигнет его под могучей защитой бога, но ныне настал миг расплаты!