Добрыня отвернулся от незнакомца. Протяжная певучая речь выдавала в нем жителя болот. Болотники славились умом — недаром поговаривали, будто сам Вещий Олег был из Приболотья. А еще пришлый упоминал, что знает князей… Нет, несмотря на убогость одежды и дерзость слов, он заслуживал внимания!
Добрыня шагнул на крыльцо, распахнул перед болотником дверь:
— Проходи, коли есть о чем говорить… Выродок обернулся к немому мальчишке:
— Жди! — и лисой скользнул в избу.
Для разговора Добрыня отвел его в дальнюю маленькую клеть, где хранились пуки соломы и старая рухлядь. Плотно затворив дверь, боярин спросил вполголоса:
— Так для чего же ты князю нужен? Зеленоглазый беспечно огляделся, присел на мягкое соломенное ложе.
— Владимир молод. Спешит брату отомстить. А дружина у него в два раза Ярополковой меньше…
Добрыня поморщился. Пришлый подметил верно, но что поделаешь, если Владимир вбил себе в голову первым делом отомстить брату? Он еще мальчишкой славился своенравием…
— Словене Владимиру верны, и весь его своим князем нарекла, — ни в беде ни в радости не отступятся, — продолжал болотник. — А вот варяги и урмане не за ним пошли, не за правдой его, а польстились на золото. Кинет им Ярополк денежку побольше — и прощай, Владимир?князь. А то еще и обман вскроется…
— Какой обман?! — рявкнул Добрыня.
— Как же? — удивленно вскинул брови зеленоглазый. — Разве Владимир не обещал им по две гривны с головы каждого русича? И разве он выполнит обещанное?
Добрыня схватился за меч. Откуда пришлый узнал об обещании князя? А главное, как догадался, что Владимир не сдержит слова? Последнее ведали лишь Добрыня да сам Владимир.
— Лжешь! — срываясь, выкрикнул он.
— Не спеши оружие тягать и глотку драть, — спокойно остановил его пришлый. — Я, чай, недаром два дня во дворе сижу. Слушаю, подмечаю… И по земле нашей русской я немало хаживал, ведаю: чтоб две гривны с головы снять, надобно сперва с людей последнюю шкуру содрать, а они этого никакому князю не простят. Иль забыл, как за неуемные поборы древляне Игоря деревами разодрали?
Нет, этого Добрыня не забыл. Его ладонь соскользнула с меча.
— Говори далее, — слегка севшим голосом предложил он зеленоглазому. Тот осклабился, показывая Добрыне крепкие, белые зубы:
— Владимир по молодости о мщении думает, а ты годами убелен — разуму подвластен и в речах, и поступках. Вот ты и помоги ему отомстить, да так отомстить, чтобы с этого выгоду для дела поиметь. Отведи Владимира с дружиной к кривичам, в Полоцк. Чай, Владимир от Рогнеды не откажется?
Еще не понимая, к чему клонит пришлый, Добрыня покачал головой. Болотник потупился:
— Назвав ее женой, Владимир и себе угодит, и Ярополку отомстит, и кривичей под себя подомнет.
Дружина в Полоцке отменная, и с Ярополком многие поквитаться не прочь. Надоело им ждать, покуда киевский князь изволит их княжну женой назвать. Они киевлян не очень?то любят, потому и пойдут за тем, кто сильнее и мудрее окажется.
— А Рогволд? — напомнил Добрыня. Теперь он уж и сам удивлялся — как раньше не догадался присоветовать Владимиру пойти в Полоцк?
— Рогволд — твоя забота, — коротко хмыкнул болотник.
Добрыня отвернулся, сдавил пальцами рукоять меча. Откуда взялся этот смелый советчик? Почему вызывался помогать князю? Чего хотел взамен?
— Мне платы не надобно, я о княжьей выгоде пекусь, — заверил его пришлый. — И от совета моего не отмахивайся, он умен. Сам подумай.
Добрыня думал. И как ни прикидывал, ничего лучшего придумать не мог. Если Владимир возьмет Рогнеду в жены, то увеличит дружину чуть ли не вдвое, а уговорить его пойти в Полоцк — плевое дело. Добрыня ведал женолюбивый нрав князя — ради полоцкой красавицы он откажется очертя голову лезть на брата. А за княжьими утехами его верные вой соберут под Владимировой дланью кривичей…
— Мы и с кривичами не сильнее Ярополка окажемся, — подумал он вслух. Пришлый ловко вскочил и, очутившись возле Добрыниного плеча, жарко задышал в ухо:
— Я помогу князю одолеть Ярополка. Хитростью помогу! Старинные мои знакомцы сидят подле киевского князя… Он им как себе самому верит и по их совету уйдет из Киева. А спесь киевлян всем ведома — они едва себя брошенными почуют, тут же ворота отворят и Владимира своим князем нарекут.
Теперь Добрыня начинал кое?что понимать. От речей Выродка за версту воняло предательством. «Кто одного князя предал, тот и от другого откажется», — эту простую истину Добрыня усвоил уже давно, потому и не сдержался, пробурчал сквозь зубы:
— Предатель… Ярополку служил, а теперь ему не мил стал, вот и перекинулся?
Выродок расхохотался:
— Брось, боярин! Разве я похож на обиженного слугу? У меня такие задумки, что твоему Владимиру До них ни умом, ни духом не дотянуться! Но моя удача от Владимировой зависит. Потому я и пришел ему помочь.
Ох, дерзко говорил болотник! Но было в его дерзости что?то такое, что мешало Добрыне взять меч и снести наглецу голову.
Размышляя, боярин угрюмо уставился в пол. В конце концов, поступив по совету болотника, он ничего не терял. А приобретал многое. Только вот речи Выродка насчет его задумок, до коих и князю не достать, настораживали. Чуялось — кроется за ними что?то великое и опасное, но что?