— Верно, верно… — заговорили кругом. Варяжко покосился на орущих. Довольные, сытые, холеные… И чего им не живется в мире?!
— Если Ярополк моего совета спросит, — встрял в разговор сотенный Рамин. — Я с ним на Новый Город пойду! Сын ключницы княжить не должен!
— И я, и я, и я, — согласился весь двор.
Злые голоса, решительные… Худо… Варяжко прошмыгнул мимо Блуда, бросил на ходу:
— Вернусь скоро…
Вырвался из объятий толпы, словно из капкана, и полетел по улице вниз с холма, прямо к Потамовой избе.
Ворота оказались открыты, двор пуст. Нарочитый ворвался в дом. В полутьме клети он с трудом разглядел испуганные лица слуг, а на лавке неподвижное тело Потама. Отослав челядь прочь, Варяжко присел рядом с ним. Раньше он не замечал сеченного морщинами лица старого воя, его степенной седины и впалых щек, но теперь все это бросилось в глаза.
— Послушай, Потам. — Варяжко коснулся руки лежащего друга. — Улита ни в чем не виновата. Я ей верю. А болотник клевету навел, чтоб князей стравить. Он своего добился. Будет сеча. Бояре — за, и нарочитые тоже. Вновь брат на брата пойдет. Помоги князю, забудь об обиде!
Потам выдернул руку, отвернулся к стене. Ярополк его жену посадил в поруб, а этот ради княжьего блага постараться просит?!
— Ни?ко?гда! — отчетливо проговорил он.
— Послушай, — нарочитый повысил голос. — Я не просто так тебя уговариваю. Нынче вечером вытащу из поруба Улиту. Забирай ее и скачи во весь опор в Новый Город, к Владимиру. Все ему расскажи. Поведай, что поднимает Ярополк великую рать. Пойдут с ним поляне, древляне и радмичи. А Рогволд поднимет кривичей. Не устоит Владимир. Коли не хочет он напрасной крови и своей смерти, пусть бежит из Нового Города. Там до Варяжского моря рукой подать — пусть к варягам прибьется или к урманам, только от Ярополка подалее.
Потам приподнялся, недоверчиво моргнул:
— Улиту вытащишь?
Варяжко кивнул. Как не вытащить, коли уверен, что баба невиновна, как не вытащить, коли одна надежда в ее муже? Только он может упредить Владимира, не допустить братоубийства.
— Жди вечером у последней избы. — Нарочитый улыбнулся через силу, шагнул к дверям. — Пойду я. Князь ждет.
Княжья горница походила на пчелиный рой. Ярополк уже объявил, что идет на Новый Город, и теперь бояре ругались — кто сколько даст на дружину, а нарочитые считали своих людей, лошадей и оружие. Зеленоглазый болотник тоже был здесь. Ни с кем не спорил, лишь слушал да изредка что?то шептал на ухо князю. Заметив Варяжко, он скривился в гадкой улыбке.
«Пригрел Ярополк гадюку на груди… — подумал нарочитый. — Ничего, еще поглядим кто кого!»
За сборами день пролетел, как миг, и, когда ясный Хорс ушел на покой, Варяжко отправился к порубу. Два его венца влажно блестели в лунном свете. Сидящие на краю караульные, лениво переговариваясь, глазели на звездное небо. Скучали. Мало чести сторожить глупую бабу, когда все только и говорят о предстоящем большом походе. Им бы сейчас в дружинную избу, к своему сотенному: послушать, кого он возьмет в Новый Город, кого определит в дозор, кого оставит в Киеве. А то, сидя у поруба, недолго и в обозные угодить. Небось остальные уже рядятся промеж собой, делят еще не отнятую у новгородцев добычу — недаром на дворе ни души…
Увидев Варяжко, кмети вскочили, насторожились.
— Не устали ли? — нарочито небрежно спросил он.
— Не устали ли? — нарочито небрежно спросил он. Караульные переглянулись.
— Нет!
Варяжко опустился на край поруба, заглянул вниз. В темноте Улиту не было видно, только доносились ее частые глухие всхлипы. Варяжко махнул воям:
— Ступайте пока. Вам к походу готовиться надобно. А я тут посижу.
Приказы нарочитого обсуждать не положено. Особенно если они так желанны. Ратники поспешно отошли в сторону, а затем, прибавляя шаг, устремились к дружинной избе.
Дождавшись, пока ночь скроет их силуэты, Варяжко не спеша вытянул из?за пояса длинную веревку, без помех спустил ее в поруб и окликнул:
— Улита! Лови. Вылезать будем. Всхлипы смолкли.
— Варяжко?
— Я. Да ты не болтай, лучше держись крепко.
— Да… Да…
Пенька натянулась. Нарочитый поднатужился, дернул веревку вверх. Улита запыхтела, пытаясь ему помочь. Два раза она срывалась, ударяясь о каменное дно поруба, взвизгивала и вновь упорно висла на веревке. Видать, упряма была не только в торгу.
Варяжко взмок, он не ожидал, что баба окажется такой тяжелой, старался изо всех сил, а ничего не выходило! Зачем велел Потаму ждать у ворот?! Сглупил… А теперь из?за этой глупости все прахом пойдет!
— Не могу, не могу, — жалобно кряхтела в темноте поруба Улита.
— Может, я чем помочь сумею?
От неожиданности Варяжко выпустил из рук веревку. Благо Улита поднялась невысоко и, хоть шлепнулась вниз со звучным стоном, не вскрикнула.
— Ты?! — попятился Варяжко. «Этот не смолчит, — пронеслось в голове. — Поднимет крик, продаст меня Ярополку…» Нарочитый потянулся к поясу, но меча не было. «Я же бросил его, чтоб тянуть легче было», — ужаснувшись, вспомнил он.
Лицо невесть откуда появившегося Выродка исказила кривая ухмылка.
— Ты за оружие не хватайся, вот оно. — Уный вытянул из?за спины меч нарочитого, осторожно провел пальцем по острию. — Так помочь тебе иль нет?