— Ничего, ничего…
А больше и не знал, что сказать, — слова смоляными каплями застывали в горле, не текли наружу.
Так они и сидели с Ралой, молча, в обнимку… Оборотниха затихла на его плече, а Егоша думал — как же так вышло, что он еще хочет жить? Ведь всего месяц назад проклинал и этот мир, и свою неудавшуюся жизнь, а теперь готов был отдать руку, лишь бы по?прежнему бродить по лесам, вдыхать дурманящий аромат хвои, прелых листьев и любоваться переменчивыми лесными красками. Нар говорил, будто смерти не бывает, и там, за краем мира, жизнь длится вечно, но почему?то хотелось остаться жить именно здесь, на этой знакомой и родной земле…
За своими невеселыми думами Егоша не заметил, как в землянку бесшумно спрыгнули два больших оборотня и, не спросив у хозяев разрешения, присели в углу, сверкая из темноты блестящими глазами. А углядев их, удивился. Он знал обоих. Они были братьями и не очень?то жаловали Егошу.
— Зачем они? — Болотник недоуменно покосился на Ралу, но та лишь мотнула головой:
— Молчи…
И он замолчал, хоть так и подмывало расспросить непрошеных гостей, зачем они пожаловали в его землянку и чего дожидались, не сводя с него горящих глаз.
Покряхтывая и подбирая полы длинной, до пят, шубы, в лаз протиснулся Нар. Неловко спрыгнул на пол и улыбнулся Рале:
— Ратмир не приходил?
— Сам видишь, — коротко отозвалась она.
Удовлетворившись ее ответом, Нар отложил посох, присел неподалеку от влаза. Ждать старику пришлось недолго — Ратмир появился почти вслед за ним. Приветствуя вожака, оборотни склонились. Словно не заметив их согнутых в почтении спин, тот устремился к Егоше:
— Знаешь, зачем мы пришли?
Болотник кивнул. Он не знал, но догадывался. Рука…
— Мы сделаем это здесь и сейчас. Не бойся. Вспомни науку Нара — уйди из своего тела, позволь себе освободиться от боли.
Егоша облизнул сухие губы. Вот и все… Теперь пути назад нет. Он покосился на свою повисшую руку, сдержал стон. Он сам все решил, теперь негоже отступать. Ничего… Он справится…
— А эти зачем явились? — только чтобы не молчать и не думать о страшном, спросил он, указывая на замерших в углу братьев. Не обращая внимания на его обидные слова, те угрюмо смотрели куда?то мимо Егоши.
— Они помогут тебе, — Ратмир усмехнулся. — Помогут уйти от боли.
Согласно кивнув, оборотни выступили в полосу света. Огромные, безжалостные… Егоше захотелось рвануться, проскочить меж ними и, нырнув в пятно влаза, навсегда избавиться от кошмара. Но какая?то махонькая его часть понимала, что все вокруг — не сон, и заставляла его смириться.
— Ты готов? — Ратмир заглянул ему в лицо. Егоша разлепил губы:
— Да…
Рала завыла. Подпевая ей монотонным плачем, заныли братья?оборотни. Нар отошел в темноту.
Волчьи вопли и страх, мешая сосредоточиться, кружили Егоше голову. Бок припекало теплое тело Ралы. В панике взгляд болотника заметался по стенам и вдруг замер, зацепившись за что?то блестящее. У оборотней не было оружия, и теперь, впервые за долгое время, Егоша увидел нож. Длинное, изогнутое, будто волчий клык, лезвие холодно сияло в руке Ратмира. Оборотни завыли громче. Их голоса проникли внутрь Егоши, потянули за собой его ослабшую душу. Нож Ратмира превратился в проблеск неясного света. Откуда?то налетел вольный жеребец — ветер, опутал Егошу шелковистой гривой и, покачивая его на своей могучей спине, помчался сквозь тьму. Прохлада и темнота убаюкивали, успокаивали… Егоша уже почти забыл о ждущей его боли, когда внутри него что?то оборвалось. Испугавшись неведомого противника, тьма рассеялась, жеребец заржал, взбрыкнул, сбрасывая непокорную ношу. Кувыркаясь, размахивая руками и разрывая рот криком, Егоша полетел куда?то вниз. Зеленая твердь ринулась ему навстречу и неожиданно мягко приняла в свои объятия, окутав ласковой высокой травой.
— Иди! Иди ко мне! — позвал кто?то невидимый. Егоша поднялся с душистой зелени и туманной дымкой. поплыл на голос. Деревья и кусты не задевали его невесомое тело. Ему даже не пришлось открывать дверь в неприметную, заваленную еловыми ветвями избушку — он просто проскользнул сквозь нее.
Внутри оказалось тепло и сухо. В тесной каменке, отбрасывая на стены причудливые тени, билось полоненное пламя. Шаловливые пастени играли с ним, то подбираясь поближе к темным пятнам?теням, то отскакивая от них и почти касаясь желтых язычков огня.
Из?за печной пристройки косился смышлеными глазами маленький мохнатый голбечник. При виде Егоши он пискнул и скрылся в своей норе. Словно услышав его писк, хлопочущая у очага сгорбленная старуха повернулась к болотнику. Ее сморщенное лицо перекосила довольная улыбка:
— Я знала, что ты придешь, дитя Морены! Недаром я так долго звала тебя.
Егоша приблизился. «Знахарка», — мелькнула и пропала вялая мысль. От заношенной старухиной рубахи пахло травами, увяданием и старостью. Егоше захотелось вытянуть из ее жалкого тела последние, едва текущие соки жизни и выпить их маленькими глотками, наблюдая, как скорчится в муке беззубое старушечье лицо.
— Не?е?ет. — Догадавшись о его желании, ворожея покачала головой.
— Не?е?ет. — Догадавшись о его желании, ворожея покачала головой. — Не спеши, Белая. Мы можем договориться.