Холодный осенний ветер пробежал по ветвям ольховника, заколыхал их в загадочном танце. Перешептываясь, деревья заговорщицки склонились друг к другу, и внезапно у воеводы появилось странное ощущение, будто за ним кто?то наблюдает. Опасаясь спугнуть видока, Блуд осторожно оглянулся. Никого… Лишь темные шумящие деревья и чистое поле за ними. И столь распалившей его бабы тоже не было видно. Но тем не менее чей?то пристальный взор прожигал его насквозь. Блуд поежился:
— Есть тут кто?
Тихим шелестом листьев ольховник рассмеялся над его страхами, а из оврага, громко каркая, вылетели две вороны и, широко размахивая крыльями, направились к поднимающемуся далеко за краем земли бледному лунному колесу.
— Эй ты! — вновь позвал воевода. Он уже начинал жалеть, что опрометчиво отправился в одиночку в глухой овраг. А вдруг нарочитый окажется прав и здесь поджидает засада Владимира? Может, хитрые наворопники уже пришли сюда и лишь дожидаются удобного мига, чтоб налететь на него, полонить и утянуть в свой стан?
— Эй, кто там есть! — сжимая в вспотевшей ладони меч, заорал он. — Выходи!
— Не вопи…
Деревья зашелестели, или впрямь кто?то заговорил? Блуд суетливо обернулся и, охнув, отпрянул от возникшей за его спиной тени.
— Поди прочь, кто бы ты ни был! — поднимая перед лицом пришлого свой меч, заявил он.
— Да будет тебе железом?то махать! — небрежно ответил тот. — Старинного знакомца узнавать да привечать положено, а ты… Эх, Блуд, Блуд, а я?то хотел тебе за труды отплатить.
— Выродок? — Не веря, Блуд пригляделся. Знакомые зеленые глаза сверкнули из?под низко опущенного на лицо пришлого капюшона:
— Наконец?то признал!
Блуд убрал меч. Уразумев, что когда?то испытанный им страх был всего лишь опытной волшбой болотного знахаря и смерть Выродка наверняка тоже была подстроена, он уже давно перестал бояться болотника. Блуд не знал, как Выродку удалось договориться с Малушей, но ведь это древлянка признала его мертвым, хотя он вовсе не умирал, а просто лежал без памяти… Видать, болотный ублюдок напугал бабу, как его самого. Ощущая объединившую их тайну, Блуд даже подмигивал ей при встрече, но знахарка оказалась хитра и на подмигивания и улыбки Блуда отвечала равнодушным, ничего не выдающим взором. Про себя Блуд смеялся над ней — он?то все ведал, но разговора о Выродке с ней не заводил. Зачем? Правда, воевода не мог объяснить странного, время от времени окутывавшего его плечи холода, но это было неважно. И нынешнее появление Выродка его не особенно удивило — он уже начинал подозревать нечто подобное, только смущала мысль — откуда болотник сыскал себе красавицу?помощницу?
— Ладно, какого рожна я тебе понадобился?
— Говорю же: отплатить за труды пришел, — искоса поглядывая на него, заявил болотник. Ему было интересно следить за воеводой. Со времени их последней встречи Блуд стал иным — былой страх куда?то запропал, но это оказалось только к лучшему: Рыжему легче сговориться с простым человеком, чем с могучим чародеем. Договор с колдуном держался бы на его страхе, а страх — что песчаная башня: ветер дунет — и нет ее. Вот жадность и алчность хоть и не столь видны, а прочны куда более. Уж коли эти две сестрицы?близняшки захватят человечью душу — годы будешь от них избавляться и навряд ли избавишься.
Егоша осторожно прикоснулся к Блудовой душе. Там, взирая на мир завидущими глазами, сидели обе сестры, ждали пищи. Болотник усмехнулся.
— Чего лыбишься? — хмыкнул Блуд. — Чем благодарить меня станешь? Может, бабу свою отдашь?
— Могу и бабу, — кивнул болотник. — А того лучше — весь Новый Город и кривичские земли в придачу.
— Чего?.. — приоткрыл рот воевода.
— А вот, погляди, — Егоша протянул Рыжему грамоту. На тонкой выделанной коже темнели начертанные рукой Владимира руны, а под ними стояло круглое пятно новгородского князя. Егоше стоило много трудов уговорить Владимира на сию грамоту, но, благо, помог Добрыня — надавил на племянника.
— «Не я на брата налез, а он на меня», — шевеля губами, читал послание воевода, — «потому движет мною Правда, а не Кривда, и ты, братоубийце изменив, свою честь не опозоришь…»
Остатки былой преданности заставили Блуда возмущенно отшвырнуть свиток:
— Ты на что меня подстрекаешь, тварь болотная?! Князя своего предать уговариваешь?! Да я тебя!..
Отскользнув на шаг, болотник мило улыбнулся:
— Не шуми, воевода. Нет так нет. Владимир тебя обидеть не желал, наоборот, хотел тебе честь оказать. Он пишет: «отцом вторым тебя буду почитать»… А ты так.. — Он свернул грамоту, положил ее за пазуху просторного охабеня. — Но коли ты так упрям, служи своему слабосильному князю, только не пеняй потом, что другой сядет над Новым Городом и другой в Полоцке головой будет, а твое место окажется в порубе.
— Отвернувшись от опешившего воеводы, он двинулся прочь. — Помнишь поруб?то?
Блуд вздрогнул. Он помнил. Сырость и мрак накатили на него, заставили сцепить пальцы. А если Выродок прав? Разве сам он не думал недавно, что Владимир лучше Ярополка? Может, стоит встать за нового князя? Новый Город и земли кривичей — хорошая плата за труды. Блуд задумался — богатые дары манили его, но спрятанная где?то очень глубоко в душе и почти забытая верность мешали дать согласие.