— Это правда! — поддержал племянника могучий сэр Борс.
— Действительно это так, — вслед за ним произнес я, демонстрируя собравшимся один из имевшихся у меня кусочков. — Пока все части пергамента не будут сложены вместе, никто не в силах узнать имя нового правителя.
— К черту магию! К черту пророчества! — завопил один из баронов, вполне уже впитавший отравленное молоко христианской нетерпимости. — Ланселот наш король! Никто более!
Одобрительный гул многих голосов наводил на мысль, что подобная идея весьма популярна среди военачальников, да, вероятно, и простых воинов, стоящих в Эбораке.
— Нет, — Ланселот покачал головой, — я не займу трон Артура. Более того, я поведу вас вперед, но безропотно покорюсь воле того, кто и без нашей помощи все это время сражался против злой измены. Верховным главнокомандующим отныне будет Страж Севера герцог Ллевелин.
— Никогда!!! — Собравшиеся баннореты[28] попытались шумно выразить свое отношение к столь неожиданному известию, но их попытка была пресечена резким выкриком темнобородого валлийца, вскочившего с длинной лавки со сжатыми от негодования кулаками. — Никогда, слышишь, Ланселот, король Беноика, я, Эгвед, принц Гвиннед, не стану под знамена этого ублюдка! И я вызову на бой всякого из валлийцев, кто пойдет за ним.
— «Ай?ай?ай, какая беда для Уэльса! Не иначе как нашний герцог у ихнего принца в детстве стащил любимую погремушку!»
— «Погоди», — прервал я напарника, — «как?то этот Гвиннед больно суетится. Может, он знает о Ллевелине нечто такое, что следует знать и нам?»
— «Предлагаешь изобразить из себя корреспондента газеты «Совершенно секретно»? Пергамент А3, центральный разворот, разоблачительная статья «Герцог Ллевелин приватизировал Адрианов вал на деньги королевы Лендис!» При этом он скрытый инопланетянин и принимает витамины «Ирвин нейчуралс».»
— «Лис, это мы с тобой скрытые инопланетяне. Я вызову Гвиннеда на бой…»
— «Понял! Концепция изменилась: ты вызовешь его на бой, я переоденусь священником и на последней исповеди выслушаю страдательный рассказ о том, как Ллевелин в детские годы волшебные дикою кошкою затравил любимую канарейку принца».
— «Надеюсь, до этого не дойдет. Тем более что Канарские острова еще не открыты, и редкая канарейка долетит до середины Атлантического океана. В любом случае я попытаюсь убедить валлийца, как ты выражаешься, не гнать волну. Поднять акции при дворе Ллевелина, думаю, тоже не помешает. Иначе к его частям пророчества нам не добраться, а стало быть, в Камелоте их просто не будет».
— «Ладно, действуй. Если что, я поддержу».
— Сэр Эгвед! — гневно изрек я, изображая на лице крайнюю степень возмущения. — Вы клевещете на достойнейшего из вассалов короля Артура, блистательного полководца и почтеннейшего человека. Я не валлиец, и потому не могу относить слова вашего вызова к себе. Но я с удовольствием бросаю вам перчатку, дабы заставить отказаться от всех ваших слов вместе и каждого в отдельности… — Моя кольчужная перчатка со звоном упала к ногам сэра Эгведа.
— «Достаточно и половины», — не преминул вставить Лис, — «либо Ллевелин не ублюдок, либо ублюдок не Ллевелин.
Так что, ежели чего, можешь и поторговаться».
— Я, Торвальд аб Бьерн, рыцарь Круглого Стола, говорю вам, что вы трус и подлый лжец, и требую Божьего суда, чтобы защитить честь моего друга и соратника герцога Ллевелина.
— Торвальд, Торвальд! — попытался остановить меня не на шутку переполошившийся сэр Борс. — Завтра утром мы выступаем в поход.
— Н?нет! — замотал головой я, хватаясь за меч. — Выступать в поход вместе с клеветником, чернящим славного вождя, — значит выступать в поход с завтрашним предателем. Я требую Божьего суда!
— «Правильно, Капитан! Так их! Глазками повращай, чтоб страшнее было. Держите меня вдесятером, а то вдвадцатером не удержите!»
— Я, Эгвед аб Мардок, принц Гвиннед, принимаю твой вызов! — через весь стол орал мне валлиец, не на шутку разозленный шквалом высыпанных на его голову оскорблений. — Ллевелин — ублюдок, недостойный рыцарского звания! — Он так же, как и я, пытался вытащить меч из ножен, но, удерживаемый крепкими руками соседей, извивался, стараясь вырваться и продолжая горланить: — Ллевелин — отродье никсов[29].
— Кажется, Лендис что?то рассказывала о нежных семейных отношениях в валлийском королевском доме, так я уже готов ей поверить, — словно между прочим заметил Лис.
— Как бы то ни было, — Ланселот поднял руку, останавливая гвалт, — имя Ллевелина Стража Севера, герцога Мальвернии опорочено прилюдно и громогласно, а стало быть, сэр Торвальд Пламенный Меч, представляющий в Эбораке особу герцога, имеет право требовать Божьего суда. Сэр Эгвед, не желаете ли вы отречься от своих слов и принести извинения сэру Торвальду и через него герцогу Ллевелину?
— Ни за что! — отрезал валлиец.
— Так, стало быть, суд состоится завтра на рассвете, — со вздохом кивнул Ланселот. — Хотя, видит бог, такая распря между соратниками на руку лишь тем, кто ищет гибели для Британии.
— Мне нет дела ни до Британии, ни до ее короля. Я никогда не был и не буду соратником Ллевелина!
— Погодите, сэр Эгвед, — прервал его полководец, — вы уже вызваны на Божий суд. Там с оружием в руках можете отстаивать свою правоту. Я же обязан спросить, желаете ли вы драться сами или же изберете защитника?