— О чем же мне рассказывать, мессир, если вы и так знаете все, о чем бы я мог вам поведать?
— Так уж и все? — усмехнулся герцог. — Впрочем, не хочешь говорить — не говори. Давай сначала отобедаем. А потом, — он сделал паузу, — потом у меня будет для тебя, как это говорят в Галлии, сюрприз.
— Надеюсь, приятный, — поклонился я, делая над собой волевое усилие, чтобы как ни в чем не бывало приступить к трапезе.
— Возможно?возможно, — усмехнулся герцог, указывая слуге на гусиный паштет. — Вот этого.
Мы приступили к трапезе, занимая друг друга пустопорожними байками, так, будто и не было тайны, которую пытался разузнать любезный хозяин, тайны, которую намеривался скрыть я. Когда же ужин был завершен, Ллевелин опустил пальцы в серебряный таз с водой для омовения и, не спуская с уст загадочной улыбки, проговорил:
— А теперь, как я и обещал, сюрприз. — Он кивнул сэру Мерриоту. — Друг мой, пригласи господ рыцарей войти.
«Это хорошая примета, — пронеслось у меня в голове. — Если арестовывают с рыцарями, значит, меня будут держать как почетного пленника. Хотели бы скрутить, нагнали бы толпу копейщиков».
— Слушаюсь, милорд, — склонил голову сэр Мерриот и вышел из шатра.
Спустя несколько минут за моей спиной послышался лязг железа, топот ног и гомон множества голосов. Я хотел было повернуться, но герцог жестом дал мне знак оставаться на месте.
— Господа рыцари! — звучно произнес Ллевелин, поднимаясь с места. — Приведя свои отряды под мое знамя, чтобы сражаться, как велит вам вассальная клятва, против врагов короля Артура, вы просили дать вам того, кто поведет вас в бой, ставя условием лишь то, чтобы воевать под началом сего полководца не было зазорным для вашей чести и доблести. Признаться, я не долго думал, прежде чем назвать вам его имя. Но, полагаю, думай я даже год, мне все равно бы не сыскать более славного военачальника для столь храброго воинства, как ваше. Итак, — он сделал театральную паузу, накаляя страсти у ждущих его слова, — позвольте вам представить — хотя мне ли представлять вам его — сэр Торвальд Пламенный Меч, герцог Инистор! Повернитесь, друг мой.
Я обернулся и замер на месте. Шатер был полон оркнейских баронов, рыцарей?баронетов, графов в полном боевом облачении. Большинство из них я знал либо по двору своего дяди короля Лота, либо по совместным походам в Каледонии, либо по Камелоту.
— Торвальд! Торвальд! — раздалось вокруг. — Торвальд аб Бьерн!
Я замер, не зная, что сказать в ответ. Вот уж сюрприз так сюрприз!
— В лагере более трех сотен рыцарей Оркнеи и около тысячи семисот пеших воинов. Все они прибыли только вчера, разминувшись с тобой на полдня. Я отдаю их под твое начало и, полагаю, лучшего выбора быть не может. Кстати, архиепископ Эмерик считает так же. Он расхваливает тебя, будто собирается еще раз рекомендовать в рыцари Круглого Стола. — Он улыбнулся. — А ты со своей обычной скромностью так и не удовлетворил мое любопытство, чем же ты так полюбился его преосвященству. Я рад, что мой выбор пришелся вам по душе, — проговорил герцог, когда стих гул голосов. — И я рад сообщить вам, что именно вы будете облечены высокой честью первыми вступить в бой с изменником Мордредом. Завтра поутру вы выступите на помощь прославленному королю Беноика Ланселоту. И, полагаю, будете достойны славы ваших отцов.
— «Ну, вот и отдохнули», — прокомментировал услышанное Лис на канале связи.
* * *
Армия двигалась на соединение с Ланселотом. Оркнейские рыцари, шедшие в авангарде, опоздавшие, как им казалось, на все самое интересное, горели желанием побыстрее вступить в бой, чтобы хотя бы на излете поймать и прицепить к своему шлему один?другой листок из триумфального венка победителя. Мужественные, как и подобает северянам, они ни минуты не задумывались над тем, что далеко не все вернутся домой из этой свирепой охоты за славой.
— Милорд, — ехавший рядом со мной Годвин, как всегда использовавший дорогу для общеобразовательных бесед, не замедлил задать новую тему для поучительного разговора, — скажите, — он оглянулся посмотреть, не слышит ли нас кто?нибудь посторонний, — если вы знаете, что Ллевелин такой же изменник, как и Мордред, отчего же вы служите ему?
Хорош детский вопросик! Я покачал головой.
— Я служу не Ллевелину, а делу Артура, как и присягал когда?то за Круглым Столом. Враг, недостатки и достоинства которого тебе известны и каждый шаг которого ты можешь просчитать, куда как менее опасен, чем друг, таящий коварство у тебя за спиной. И Мордред, л Ллевелин, и Ланселот были друзьями Артура. Он очень доверял им и осыпал милостями. Однако, как говорят в некой далекой стране: если видишь, что река вдруг потекла в гору, значит, где?то кто?то ответил добром за добро.
— Выходит, друзьям нельзя доверять?
— Нет, почему же, можно. Но вот послушай, что рассказывает об этом римский понтифик Фид Манлий Торкват.
У императора Севера, о котором из?за его жестокости в самом Риме говорили, что лучше б ему не родиться вовсе, но уж если он родился, то ему ни за что нельзя было умирать, был близкий друг, начинавший службу наемником?легионером и поднятый императором до звания своего первого военачальника. Понятное дело, у него было множество врагов при дворе. К тому же он был по рождению фракиец и, по слухам, сын вольноотпущенника.