— Да, несомненно.
Что именно «да» и в чем, собственно, не сомневалась леди Изигринда, осталось так и невыясненным. Она сделала небрежный жест рукой, точно переключая каналы на пульте дистанционного управления, и из лесу вывалилась толпа разнообразных слуг, словно только и дожидавшихся команды своей госпожи.
— Вот это да! Вот это круто! — восхитился увиденным Лис. — Буквально чудеса кинематографа!
Он с неподдельным интересом наблюдал, как мускулистые темнокожие слуги сооружают занавесь из льняных простыней, как спешат к этой занавеси хорошенькие камеристки с разнообразными элементами дамского туалета в руках, как устанавливаются посреди поляны деревянные козлы, укладывается поверх них дубовая столешница, покрывается белоснежной скатертью, а уж на нее?то… Наши изголодавшиеся желудки готовы были выпрыгнуть наружу, спеша расправиться с гастрономическими изысками, аппетитно расставленными на столе.
— «Капитан, шо?то я не понял», — любуясь сервировкой, передал Лис, — «это что же такое выходит? Впереди колонны бежала наша подруга, так сказать, грудью вперед браво. За ней старикан, который тебе на мен бросился. А за этим самым сэром толпа слуг со столами, лавками, жареными утками, кабанами и прочей снедью. О, посмотри», — перебил он сам себя, — «жмура твоего хоронить потащили. Двое волокут, третий рядом идет с лопатой и заступом. Они что ж, шанцевый инструмент с собой на всякий случай прихватили, или же тут время от времени кого?нибудь хоронят? Если сейчас появится помощник режиссера с хлопушкой, я не удивлюсь».
Помощник режиссера с хлопушкой не появился. Зато из?за импровизированной ширмы выплыла леди Изигринда в роскошном белом, точно подвенечном, платье.
— «Снегурочка!» — дурным голосом заорал на канале связи Лис. — «Расскажи, Снегурочка, где была, расскажи?ка, милая, как дела? От тебя я бегала, Дед Мороз, пролила немало я горьких слез.
Слушай, Вальдар, ты, случайно, не местного Санта?Клауса завалил? По возрасту вполне подходит».
— «Да ну тебя!» — отмахнулся я и, подойдя к красавице, куртуазно протянул ей руку, чтоб подвести к столу. — Сударыня, поверьте, я счастлив…
— «Ну все, пошло?поехало! Не волновайся, Капитан, полагаю, койку следующая партия слуг уже тащит к ближайшим кустам».
Мы начали рассаживаться вокруг стола, когда Лис с церемонно?помпезным видом записного придворного подвел к столу двух наших спутников, до этого отогнанных им в лес с целью сохранения морально?нравственного облика подрастающего поколения и клира. Однако сейчас одежда красавицы вполне соответствовала требованиям приличий, и стойкий блюститель нравственности Лис мог без ущерба для душевного спокойствия остатков нашего отряда представить их знатной леди.
— Мадам, — проворковал он, — поскольку речь моего друга по?прежнему находится в изрядном затруднении, позвольте мне, понятное дело, от его имени представить вам наших спутников Вот этот матерый старик в обносках, которые порядочный нищий не осмелится надевать никуда, кроме как на работу, является архиепископом Кентерберийским и особой, приближенной к императору Британии. А этот стройный юноша, пожирающий вас глазами с тем же восхищением, с которым я вскоре надеюсь пожирать во?он ту подрумяненную пулярку, носит красивое имя Годвин, в котором шаг времени буквально сливается воедино со звуком пьянящего сока виноградной лозы, бьющей в чеканный серебряный кубок. Как и хорошее вино, чем старше будет становиться сей отрок, тем он будет крепче и драгоценнее. Он несомненный сын своего отца, графа, имя которого вам назовет сэр Торвальд, когда наконец придет в себя, поскольку я не могу выучить его даже под пыткой. Меня же именуют Рейнаром и величают Лисом. М?м… очевидно, за то, что я люблю курятину, — завершив представление, Сергей грациозно поклонился, демонстрируя галантность, достойную придворного эпохи Людовиков.
— Архиепископ Кентерберийский? — по всей видимости, пропуская мимо ушей все титулы и славословия, переспросила леди Изигринда. — В моем лесу? Вот уж небывалый гость! Присаживайтесь, почтенный старец. Для меня неслыханная честь принимать вас за этим столом.
— «Поправь меня, если я ошибаюсь», — вновь появился на канале связи Лис, — «но добрая христианка, пожалуй, обозвала бы Эмерика преосвященством и уж наверняка бы попросила благословить трапезу».
— «А почему, собственно, благородной леди, живущей в Зачарованном лесу, не придерживаться веры в старых богов? Быть может, Эмерик вообще первый христианский священник, попавший сюда».
— «Так?то оно, конечно, так, но есть в этом что?то странное. Вроде того теленка с пионерским галстуком на шее. Надо будет у Годвина при случае спросить».
Случай не представлялся долго. За столом нас было всего лишь пятеро, а потому разговаривать незаметно могли лишь мы с Рейнаром. К тому же вышколенные слуги так резво наполняли наши кубки и подкладывали на стоящие перед нами серебряные блюда новые восхитительные куски деликатесов, что вставить лишнее слово было просто не по силам четырем изголодавшимся путникам.
— Благородные гости, — хозяйка стола поднялась со своего места, отвечая на очередной тост, — я рада, что судьба свела меня с вами. Никогда прежде не доводилось мне встречать здесь, в Зачарованном лесу, такого единения доблести, учтивости, мудрости и высокого знания, коим являетесь вы. Но открою вам врата сердца моего: один из вас стал мне люб, лишь узрела я его в грозном величии на черном, словно беззвездная ночь, коне.