— «Ну! И шо с этим куркулем прикажешь делать?» — негодуя, поинтересовался Сергей.
— «Надо забрать дубликатор», — сквозь сон передал я.
— «Капитан, с тобой все ясно. Вопросов больше не имею. Щас мы сдернем дубликатор, а утром Ллевелин прикажет перерыть все вверх дном, ища, куда же это его любимая шкатулочка запропастилась. Первыми, кого по этому поводу потянут на дыбу, будут стражники. Те, на трезвую голову порывшись в своих чердаках, вспомнят, что никого посторонних, кроме нас с Сабрейном, поблизости не было. То есть, может быть, конечно, были, но они не видели. А теперь угадай с трех раз, что дальше будет с нами?»
Догадываться отчего?то не хотелось. Обычно от картин, нарисованных воображением на эту тему, плохо спалось по ночам.
— «Ладно, сэр, отсыпайся, — пожалел меня Лис. — Сейчас чего?нибудь придумаю. — Он начал оглядываться в поисках этого самого «чего?нибудь». — «Спи, Капитан, толку от тебя сейчас, шо от морского котика при ловле летучих мышей».
Я поспешил повиноваться. Сквозь подступающий сон по не выключенной Лисом связи до меня доносилась удалая песнь Сабрейна и слова моего друга, отнюдь не касавшиеся художественной ценности исполняемого произведения: «Отлично! Я пошел!» Не знаю уж, приснилась ли мне перебранка Лиса с караульным, засевшем в том самом месте, где бесстрашный ниндзя подстерегал свою жертву, — Лис требовал освободить помещение, караульный не соглашался ни в какую. Потом откуда?то до меня доплыл гневный окрик Лиса: «Сабрейн! Где тебя, черт побери, носит? Сэр Магэран уже обыскался…» Больше я не помнил ничего.
— Вставайте, граф, рассвет уже полощется! — приветствовал меня Лис дежурной цитатой, немилосердно пиная в бок.
— А? Что? — Я вскинулся, поднимаясь на локте и пытаясь открыть глаза.
— Ну, шо «а», то «а». Я только хотел уточнить: мы сегодня планируем куда?то ехать, или же отпуск на зеленых холмах Англии продолжается?
— Ты о чем? — вяло спросил я, все еще не находя разумного объяснения собственному пробуждению.
— Он еще спрашивает! — возмутился Лис, невзирая на вчерашние похождения и ночное бдение под кровлей Ллевелиновых покоев, выглядевший вполне бодро. — Морда аристокрачья, вставай быстро! Ты шо, забыл, что нам за первосвященником тащиться? Там этот ваш преподобный Эмерик на болотах уже небось воет, шо та собака Баскервилей без овсянки, а мы ему никак почетный караул трех сортов войск подогнать не можемь Давай поднимайся, не заставляй примаса ждать!
Стеная и охая, я начал вылезать из?под шкур, за время ночного сна ставших мне близкими, точно моя собственная кожа. Немилосердный Рейнар, очевидно подозревавший, что без его окриков я вновь завалюсь спать, вещал громогласно, как утреннее радио.
— Погода солнечная, осадков не предвидится, направление ветра юго?восточное… — в отличие от радио выключить его не представлялось никакой возможности.
— А где Годвин? — поинтересовался я, делая слабую попытку нащупать свою одежду.
— Я послал его за опохмелином, — бодро отозвался Лис, на секунду прерывая метеосводку. — Давление атмосферного столба на некоторые отдельно взятые головы явно повышенное.
Я слабо застонал. Отогнать навязчивый кошмар было нереально.
— Кстати, Лис, — спросил я, наконец беря себя в руки, находя штаны и обретая утерянную, казалось, навсегда, способность внятно изъяснять свои мысли. — Мне приснилось, или со шкатулкой Оберона вышел швах?
— Какой там приснилось?! — возмутился Сергей. — Этот грязный койот, этот лось почтовый, этот фуцик попуканный сдублировал в нем всю свою голду и прочую радость ростовщика. Ну ничего, думаю, я его ужучил.
— Господи, что ты с ним сделал? — переполошился я.
— Ровным счетом ничего. Ну надо же было объяснить проклятому феодалу, шо просто так для частного обогащения отдельно взятых Стражей Севера, шоб ему в следующем рождении караулить земную ось на полярной шапке, такие вещи не дарятся.
— И ты?.. — с замиранием сердца спросил я.
— Ну, я взял…
В это миг дверь открылась, и Годвин, волокущий в одной руке кожаное ведро с водой, а в другой булькающую флягу, нерешительно переступил порог.
— Ладно, после договорим, — отмахнулся я, нетерпеливо протягивая руки к спасительной емкости. — Распорядись пока запрячь коней да засыпать в переметные сумы овса на дорогу.
— Да уж голодными не оставлю.
Лис вышел из спальни, и оруженосец, вопросительно глядящий на то, как содержимое сосуда перекачивается мне в горло, нерешительно поинтересовался:
— Будете умываться, сэр?
Спустя примерно полчаса мы с Годвином уже во всеоружии спустились во двор замка. Там у взнузданных и оседланных коней нас поджидал Лис, оживленно беседуя с коллегами, так же, судя по снаряжению, готовыми тронуться в путь. Жестикуляция моего друга была явным признаком того, что тема разговора тревожила его не на шутку.
— Ну хорошо, — услышал я конец беседы, — значит, все разъехались, кто вскрытие делать будет? Выходит, зря мы весь этот «цирк с конями» устраивали?
Насколько я мог понять, речь шла о необходимости вновь открыть шкатулку и об отъезде всей имевшейся в наличии агентуры из Кэрфортина. Я подошел и поклонился.
Я подошел и поклонился.
— Уезжаете?