Лицо Бэдивера приобрело высокопарно?постное выражение.
— Он здесь, боголюбивый Каранток. И, полагаю, будет рад беседе со столь многоученым и благочестивым собеседником, как вы.
— Ну, вот и славно. — Лис повернул коня. — Все само устаканилось. Столпы пусть беседуют, а я, значит, съезжу пока, решу продовольственную программу. А то мы еще с прошлой встречи преосвященству пол ячменной лепешки торчим. Тем более как кого, а меня здешняя диета не греет аж ну нисколько. Надеюсь, вы тут без меня не заскучаете?
— Жаль, что тебя с нами не было позавчера на Камланнской равнине. Твой меч весьма бы помог Артуру, — начал сэр Бэдивер, когда мы остались на тропе одни.
— Мы были с Ллевелином, — словно оправдываясь, ответил я. — Сначала сражались с каледонцами по ту сторону вала, потом на подступах к Камланну.
— Вот как… — Бэдивер грустно покачал головой. — Я не знал об этом. Конечно, изменить уже ничего нельзя. Однако приятно сознавать, что ты все же был на нашей стороне.
Мы замолчали, бесцельно бредя вокруг скал.
— Это могила Артура? — прервал молчание я.
— Нет, — покачал головой сэр Бэдивер. — Здесь покоится наш брат Лукан. Когда я принес его сюда, сделать уже ничего было нельзя. Кровь вытекла из его многочисленных ран, лишив жизненных сил.
— Но солдаты рассказывали мне, что видели тебя и Лукана, выносящих с поля боя нашего доброго короля Где же он?
— Мы с Луканом дотащили его до берега озера, надеясь до утра укрыться среди камышей. Но лишь положили мы Артура, как увидели лодку, возникшую словно из ниоткуда. Лодка сия двигалась без весел и ветрил, и стояли на ней три женщины в длинных черных одеяниях Колдовской свет исходил от лодки, озаряя ей путь. Когда же пристала она к берегу, старшая из этих дам откинула капюшон, и узрели мы перед собой сестру короля, могущественную фею Моргану. Со стоном и рыданием обняла она тело умирающего брата и велела нести нам его на борт, обещая, что, коли сделаем мы это, то король будет жив.
— И что вы?
— Мы не посмели ослушаться могущественную фею. Да и то много говорят о ее коварстве. Но ведь, ежели так посмотреть, лишь трое мужчин живы в ее сердце, великий Мерлин, учивший ее магической премудрости и даровавший ей во владение чудесный остров Авалон, где, по слухам, никто не старится.
— Говорят, он канул в неизвестность примерно месяц тому назад и что Моргана напрямую причастна к его исчезновению, — блеснул эрудицией я.
— Кто знает? — вздохнул сэр Бэдивер. — Если оно и так, о том ведомо лишь ей самой. Да Мерлину.
Двое других, — продолжал он, — это Артур, навсегда оставшийся ее братом и любимым мужчиной, и сын Мордред, в котором она души не чаяла. Ибо как в серебряном зеркале видела в нем все лучшие черты, как свои, так и Артура. Вряд ли она желала камланнской битвы. Ведь и Мордред, и Артур, сражавшиеся в первых рядах, были почти что обречены на гибель. Хотя, если бы не треклятая змея, быть может, ничего бы этого и не случилось.
— Что за змея? — спросил я, пиная попавшийся под ногу камешек.
— Змея, укусившая сэра Альмета и заставившая его обнажить меч. Вот ведь как бывает, — мой кузен отвлекся от основного повествования, — лишь несколько дней назад, возвращаясь с королем от герцога Ллевелина, сэр Кэй и сэр Альмет ездили напоить коней к Эльфийскому источнику, это здесь неподалеку, и нашли его пересохшим.
Дурная примета. Теперь он журчит как ни в чем не бывало, а они мертвы.
— Ты начал говорить о змее, — произнес я, возвращая рыцаря к теме разговора.
— Да, змея. Видишь ли, Артур не хотел драки с Мордредом, тем более незадолго перед этим сэр Говейн, умирая, просил передать письмо Ланселоту, в котором он умолял памятью своей и погибших от его руки братьев Гарета и Гахериса забыть прежние обиды и поддержать своего короля в войне против изменника Мордреда. Артур ждал Ланселота с его двенадцатью тысячами воинов и потому решил вступить в переговоры с сыном. Мы съехались посреди Камланнской равнины, и наши армии зорко наблюдали за тем, что происходило на поле.
Когда Артур отправлялся на переговоры, он, опасаясь злой измены, велел военачальникам, ежели увидят вдруг блеснувший среди поля меч, вести отряды в атаку, ибо сие бы означало предательство Мордреда. Когда же мы съехались, внезапно из травы поднялась змея и безжалостно впилась в ногу сэра Альмета, сопровождавшего короля. В ярости выхватил он свой клинок, спеша отрубить голову гадине. Но та исчезла, словно ее и не было Этот невольный взмах и послужил условным знаком к началу боя. Боя, в котором пали и Артур, и Мордред, и весь цвет британского рыцарства. — Сэр Бэдивер Бесстрашный вздохнул. — Чем больше думаю я о том, тем больше мне кажется, что в этом деле не обошлось без колдовства. Своими глазами видел я змею и ее исчезновение. Но откуда взяться змеям на Камлание? Ведь через него к озеру Неиссякаемых Слез на водопой выходят олени, а, стало быть, змеи стерегутся этого места как огня.
— Сэр Мордред жив, — негромко проговорил я.
— Что ты говоришь?! — нахмурился мой собеседник. — Я сам видел, как падал он с коня с расколотым шлемом.
— И все же это так. На месте Мордреда сражались три иных рыцаря, укрытых заклинанием личины. Его смерть не более чем фантом.