— «Могла бы и сама заколдовать», — с сомнением отозвался Лис. — «Шо ей? Делов?то! Пальцами щелкнула — и вся любовь. Сиди себе на болоте, квакай».
— «Так да не так. Рыцарь весь в хладном железе, да еще в мече, глядишь, какая святыня заключена, да нательный крест. К тому же, а вдруг кто увидит? Моргана всегда выше обвинений, а здесь все тихо, никто не хватится. Шел себе человек по лесу, да никуда не дошел».
— «Да уж», — хмыкнул Лис.
К тому же, а вдруг кто увидит? Моргана всегда выше обвинений, а здесь все тихо, никто не хватится. Шел себе человек по лесу, да никуда не дошел».
— «Да уж», — хмыкнул Лис. — «Вот только этой подруги нам здесь и не хватало. Ладно, включи маяк, я щас пару уток виверне закину и нагоню вас. Втроем?то быстро управимся, а то уж скоро темнеть начнет. Опять тогда придется по ночному лесу шариться. А в силу складывающихся обстоятельств я бы, пожалуй, от этого воздержался».
Глава 9
Короли правят народами, банкиры — королями, но выше их — летописцы. Они правят историю.
Бисмарк
Идти до оврага пришлось часа полтора. Я помнил это место еще со времени нашего «пришествия». Тогда, неосторожно спустившись по довольно пологому склону, с другой его стороны мы наткнулись на почти отвесную стену. Овраг был длинным, не менее мили, и нам пришлось долго тыкаться в потемках, пока мы не нашли выход. Такой рельеф вселял робкую надежду, что выброшенный сэром Бэдивером клочок прорицания не был унесен ветром и спокойно лежал где?нибудь в зарослях репейника, густо устилавшего влажное дно оврага своими широченными листьями.
Нам оставалось уповать на удачу, поскольку перспектива поднять каждое зеленое опахало, высматривая, не притаился ли под ним кусочек пергамента величиной два на четыре дюйма, занятие, требующее времени и китайского упорства. Если бы еще эти поиски дали хоть какой?то результат!
— Я точно выкинул его здесь, — бормотал сэр Бэдивер, переворачивая очередной лист, — вон под тем дубом я стоял и думал, как мне поступить. Может быть, птица унесла его себе в гнездо?
— Август. Птицы не вьют гнезд, — хмуро вздохнул я. — Впрочем, какая?нибудь сорока могла и ухватить. А скажи?ка, братец, ты, случайно, в этих краях чужаков не встречал?
— Да я и сам здесь еще чужак, — хмыкнул оркнеец. — А люди тут ходят. Углежоги, свинопасы, браконьеры. Да мало ли кто? Только вряд ли кому?нибудь из них понадобится пергамент. Тем более, — Бэдивер огляделся вокруг и зашептал мне на ухо, — все они здесь нехристи, а предсказание написано на коелбрене. Читать?то они, понятное дело, не умеют. Но кто ж из них решится нести к себе в дом записку друида.
— Вероятно, ты прав, — кивнул я, памятуя, что встреченный Лисом на болоте незнакомец вряд ли мог быть углежогом или свинопасом. Да и браконьеров с мечами, но без луков мне встречать не приходилось. Однако не мог же я заявить Бэдиверу, что у меня было видение, и я знаю о присутствии в этих краях весьма странного путника, к тому же скрывающего свое звание. Ему не хуже меня было известно, что магические способности в доме Бьерна передаются исключительно по женской линии.
— Эй, братья по горячим делам! — раздался сверху с обрыва голос Лиса. — Как успехи у красных следопытов?
Судя по смущенному взгляду Бэдивера, образная речь моего напарника была для него непереводимой игрой слов.
— Это у них в трансальпийской Галлии так обычно спрашивают, удалось ли что?нибудь найти. — Я мысленно погрозил Лису кулаком. Однако он, похоже, не обратил на это никакого внимания.
— Ребятки, не уходите никуда. Я к вам спускаюсь, — обнадежил нас Рейнар. — Я вам такое расскажу! — Он начал спуск, ловко цепляясь за торчавшие из земли корни, хватаясь за чахлые кусты, свисающие над оврагом, и перескакивая по?обезьяньи от одной едва заметной зацепки к другой. — В общем, так. — Лис спрыгнул с четырехъярдовой высоты и мягко приземлился на дно оврага. — Настрелял я пяток уток. Дай, думаю, виверну подкормлю. На нас?то всех, пожалуй, и трех уток за глаза хватит, ну и пара — животине. Оно ей, конечно, как слону — дробина. Вон, вишь, полетела, красотка броненосная! — Он ткнул пальцем в небо, где, распластав крылья, делала вираж жуткая тварь.
Оно ей, конечно, как слону — дробина. Вон, вишь, полетела, красотка броненосная! — Он ткнул пальцем в небо, где, распластав крылья, делала вираж жуткая тварь. — При ее?то габаритах и парой овец не наешься, но все?таки не так голодно.
Приметаюсь я к ней с презентом, а она, бедная, сидит на поляне, гложет куст шиповника. Я, значит, хватаю птичек, а под осень они уже жирку нагуляли, такие сочные — у самого слюнки текут, и начинаю трясти ими возле морды чудовища. Главное, думаю, поймать момент, когда она пасть откроет, а то ведь, с голодухи не разобравшись, руку отхряпает и спасибо не скажет. В общем, я перед ней дичью трясу, а виверна и ухом не ведет. Даже не то чтобы не ведет, а все норовит ко мне спиной повернуться. Глаза скосила, чуть не плачет, куст этот у нее, по?моему, аж в горле застрял, а она его все наяривает, аж гай шумыть.
— Это снова по трансальпийски, — пояснил я.
— А?а, — сэр Бэдивер понимающе покачал головой, — и что же было дальше?