Если бы Мордред этого желал, они бы с Морганой придумали что?нибудь похитрее. На беду, яблочко попалось сэру Пинелю, одному из ближайших соратников самого Мордреда, что позволило ему с пеной у рта заявлять, что королева — отравительница, а убить она желала никого иного, как его самого. Что было дальше, вы, конечно, ведаете…
Не знаю, как Лис, но я?то об этом знал точно. Мне было положено, так сказать, по семейным обстоятельствам. Дело в том, что Артур, вынужденный под напором сторонников Мордреда заключить несчастную королеву до суда в башню, приставил охранять ее моих кузенов Гарета и Гахериса. Подозреваю, что именно Мордред сообщил отсутствующему в то время при королевском дворе Ланселоту о творящемся в Камелоте непотребстве.
Неистовство овладело первым рыцарем Европы, очертя голову помчался он освобождать любимую. Ни Гарет, бывший близким другом короля Беноика, ни его брат Гахерис не притронулись к оружию, когда перед ними появился впавший в буйство Озерный рыцарь. Да и мог бы Гарет, посвященный некогда в рыцари самим Ланселотом, поднять меч на своего воспреемника? Они увещевали его, пытаясь объяснить, что вовсе не желают зла Гвиневере, а лишь охраняют ее от козней Мордреда. Но он не стал их слушать, и кровь их лежала теперь на Ланселоте.
С той поры для всех оркнейских рыцарей гербовый щит Ланселота, три червленые правые перевязи в серебряном поле считались напоминанием о безвинно пролитой крови принцев и ранах Гавейна, полученных им в Арморике.
Мне было за что требовать с Ланселота вергольд[32], но судьба Британии сейчас была важнее судьбы моих несчастных родственников.
— После того как Ланселот увез королеву, драка завязалась нешуточная, — продолжил Магэраном. — Причем такое впечатление, что о самой виновнице всех этих событий даже позабыли. Оставили ее в уединенном замке и пошли выяснять, кто более оскорблен в лучших чувствах. Вам?то что, вы оперативники — пришли, надебоширили, ушли. А мы — стационарные агенты. По?ока добились положения при дворе короля Артура, по?ока выбились в доверенные люди Мордреда, а тут на тебе: трах?тара?рах! Все вокруг носятся, головы друг другу рубят, никаких условий для работы! На Мордреда ставить глупо…
— Во всяком случае, считалось, что глупо, — поправил его Сабрейн.
— Именно так. У нас сын Морганы преспокойненько погибает на Камланнском поле, в то время как Артур, в сопровождении неизвестных дев, уплывает бог весть куда на корабле?лебеде.
Мы решили, что с ним пора прощаться, а тут он как раз захватил замок, в котором Гвиневера отсиживалась.
Тут?то его бес в ребро и боднул. Оно понятно, ей чуть за двадцать, ему около тридцати, она красавица, а он уже всерьез примеряет себе на голову тот самый венец, который ты некогда его папе презентовал. Ну, Гвиневера, понятное дело, ни в какую: люблю Ланселота, верна Артуру. Вот мы и подумали, что, пожалуй, ежели доставим барышню не важно к кому, к мужу ли, к возлюбленному, устраиваться на новом месте нам будет куда как проще. Как ни крути — подвиг. Спасли королеву из грязных лап коварного изменника.
Сначала думали отсидеться в одном укромном месте, пока все не уляжется само собой, а тут на тебе! Приказ из Департамента — собрать этот мерлиновский пазл, будь он неладен! Пришлось мне тащиться обратно к Мордреду, плести ему про паломничество, которое затеяла Гвиневера, убеждать сюзерена, что пора бы подготовиться к свадебному пиру, поскольку невеста возвращается со дня на день… А дальше, пока не раскрылся обман, дублировать втихаря пророчество и делать ноги почти с космической скоростью.
Чисто уйти не удалось, Мордред заподозрил подвох и снарядил погоню. Делать нечего, вспомнили мы о корабле?лебеде и о девах, которые Артура забирают. Ну и подумали, не найдется ли там местечко для законной супруги государя. Что было потом, в общем?то известно. Пришли на Камланн — опоздали. Отправились к архиепископу Кентерберийскому, — Магэро покосился на Лиса, — почтеннейший Рейнар чуть мне антенну не приделал, синяки неделю сходили. В убежище возвращаться — опять Гвиневеру через всю Англию переть. Тем более надоела она хуже пареной репы. И то ей не так, и это не эдак. «Ах, зачем вы меня спасли! Ах, сердце мое разбито навсегда!»
Одну ее бросать жалко, неплохая, в сущности, женщина. А с собой таскать, все равно что ядро на ноге. На наше счастье, Ланселот высадился. Ну, с ним, сами видели, она тоже особо церемониться не стала. Но это уже не наша забота. Жалко, конечно, такую красоту в монастырских стенах гноить, но тут уж свобода воли и ничего не попишешь.
— Вот?вот, — подхватил слова друга Сабрейн, — а теперь ты говоришь, что Ллевелин интересуется нашей бедной послушницей. И я хочу спросить, хорошо ли это?!
— Вряд ли, — покачал головой я. — Зная манеру действий герцога, можно предположить, что именно вас как близких друзей королевы он пошлет убеждать ее искать покровительства под рукой Стража Севера. Но это еще полбеды. Хуже другое. Он наверняка позаботится о том, чтобы вместе с вами или же кроме вас в монастырь, где укрылась Гвиневера, отправились люди, в задачу которых будет входить обеспечение положительного ответа ее величества. Даже если для этого придется сровнять святую обитель с землей. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?