— Гляди — оно дрессированное! — завороженно проговорил Кот.
— А теперь рожей вниз! — приказал Ганс, и в его голосе уже просквозило торжество.
Он уже приводил мысли и чувства в порядок. Если оно слушается, если просит не стрелять, значит, боится. А если так, надо не теряться, а брать ситуацию в свои руки. Вот оно — все перед ним. Руки, ноги, хребет, хвост с шипом. Пожалуй, таким хвостом можно проткнуть, как саблей. Но это вряд ли, оно же боится!
— Кот! Подходи и цель прямо в бошку. Если только дернется — мочи!
— Ты что?! Ты что придумал-то? — перепугался Кот.
— Делай! — процедил Ганс. — Плачу валютой. Сам он, настороженно поглядывая на хвост-саблю, зашел с другой стороны. Переложил пистолет в левую руку, вытащил из кармана джинсов наручники.
— Хваталки свои — назад! — скомандовал он и ткнул чудище ногой в бок, стараясь не наколоться.
Обмирая от страха и отвращения, он наклонился и нацепил наручники на конечности монстра. Браслеты удобно устроились между шипами, плотно обхватив запястья.
— А теперь я его забираю, — сказал он своим приятелям. — И все. На сегодня приключений хватит. А ну, подъем! — И он снова пнул пленника в бок, удивившись, какие твердые у него ребра.
Чудище подтянуло под себя ноги и с большим трудом поднялось на них, скрипнув о пол когтями. Оно с трудом держало равновесие. В нем было не больше полутора метров роста, не считая хвоста, который бессильно валялся на полу. Несмотря на жуткий внешний вид, существо уже не казалось опасным — слишком мало в нем было сейчас сил.
— Так и пойдешь с ним по улице? — поинтересовался Шиза, который все еще предпочитал держаться подальше.
Ганс не успел ответить, поскольку в коридоре показался Япон.
— Пацаны, — беспечно сказалон, — а у нас еще один клиент наверху.
* * *
Майор собирался остановить свой «Москвич» в удобном месте за квартал от клиники, но с удивлением увидел, что там, в тени развесистых кустов, уже кем-то оставлена пустая «Хонда» с горящими габаритами.
Он не придал этому значения. Рядом был жилой пятиэтажный дом, чуть дальше — круглосуточный магазин, и хозяева оставленной машины могли быть где угодно.
Как и предлагал Божеродов, майор подошел к клинике со стороны двора, где нашел неприметную железную дверь. Покосился по сторонам, потом толкнул ее. Все совпадало с планом, дверь свободно открылась.
Он пошел по коридору, ожидая, что навстречу выйдет агент. Но здание казалось пустым, не доносилось ничего, кроме шума работающей аппаратуры. Майор остановился, прислушиваясь. Ему не нравилось, что Божеродов до сих пор не вышел. Конечно, объяснение этому могло быть простым — вызвали на пульт, например, или просто отошел в туалет…
В эту секунду из-за большого деревянного ящика появился Япон. Он выпрыгнул, как кошка, на лету распрямляя ногу для удара. Соляков согнулся от боли в груди, и сразу же Япон весьма сноровисто добавил ему рукояткой пистолета по затылку, заставив упасть на колени.
У майора еще был шанс откатиться в сторону и выхватить пистолет, но, падая, он задел виском угол ящика, от чего на секунду «поплыл».
Когда в глазах рассеялась муть, майор обнаружил, что незнакомец уже сидит на нем верхом и деловито обшаривает карманы.
— Очухался, дядя? — ухмыльнулся Япон и, приподняв голову противника за волосы, отработанным боксерским ударом в челюсть отправил майора в нокаут.
Соляков выключился не полностью. Сквозь клочья желтого тумана, стремительно летящего перед глазами, он вроде бы слышал какие-то голоса, видел, что вокруг стоят люди без лиц, что мимо проводят какое-то животное на ремне медведя или обезьяну.
Соляков выключился не полностью. Сквозь клочья желтого тумана, стремительно летящего перед глазами, он вроде бы слышал какие-то голоса, видел, что вокруг стоят люди без лиц, что мимо проводят какое-то животное на ремне медведя или обезьяну. Потом появились еще какие-то люди…
Окончательно придя в сознание, он обнаружил себя лежащим на узком столе, пристегнутым прочными ремнями. Мучительно ныла голова, хотя синяки и ссадины, похоже, были обработаны и заклеены.
Рядом на таком же столе лежал Божеродов — он или спал, или был без сознания. Если не считать этих железных столов на шарнирах, комната была почти пуста, и от этого делалось немного жутко.
Вошли двое незнакомых людей. Впрочем, кого-то они майору напоминали возможно, он видел их фотографии, сделанные оперативниками, — но вспомнить имена не мог. Один — молодой, смуглый, с сильной спортивной фигурой. С ним пришел человек постарше, с растрепанными грязными волосами и красным мясистым лицом. Молодой крутил в руке пластиковый пакет, в котором можно было различить контур пистолета и бордовый прямоугольник — видимо, удостоверение.
— Вот, значит, как… — проговорил старый усталым, горестным голосом. Уже, получается, спецура к нам пролезла.
Молодой не спеша подошел к Божеродову, повернул его голову, осматривая следы ударов.
— Кто же их так уделал? Друг друга они, что ли?..
— Нечего гадать, — проговорил старый неожиданно жестким тоном. — Обоих — к Павлову. Допросить под химией, а потом… — и он сделал непонятный жест рукой.
— Все ясно, Ярослав Михайлович, — спокойно, даже с ленцой ответил молодой.