— Садись обедать, — добавил отец. — По такому поводу не грех и четвертинку открыть. Слышь, мать?
— Да-да, сейчас принесу.
Родители вроде успокоились, но держались все еще настороженно.
— Дожила, — вздохнула мать, расставляя тарелки. — Собственный ребенок меня кормить начал.
— Ну, так радуйся! — усмехнулся отец.
— Оксану идешь встречать?
— Откуда? — удивился Гриша, отложив ложку.
— Ты разве не знаешь? Она сегодня приезжает, мы с ее мамой разговаривали.
— Я ничего не знаю.
— Теперь знаешь. Сходил бы, встретил.
— Конечно, схожу, — Григорий почувствовал себя жертвой заговора. Все знают то, что касается в первую очередь его, а он — нет. Впрочем, он сразу отмахнулся от этих мыслей. Мало ли что могло быть? Не дозвонилась или не застала…
— Во сколько она будет?
— На шестичасовой электричке. Смотри, не опоздай…
Через час Григорий был на работе. Несмотря на выходной. Донской оказался на месте. Он смотрел телевизор, пил кофе и откровенно скучал.
— Андрей, разреши ненадолго взять дежурную машину — мне нужно Оксану встретить с поезда.
— Только при одном условии, — ответил Донской. — Если ты возьмешь меня в качестве шофера.
— Пожалуйста, но… Зачем?
— Хочу посмотреть на твою любовь. И не бойся, отбивать не стану.
Без пяти шесть они были на вокзале. Донской Сел за руль собственного «Мерседеса-320», одолжив для смеха шоферскую фуражку и пиджак с монограммой у дежурного водителя. Он посмеивался, представляя, как Гриша ошарашит свою подругу Помпезной встречей.
— Я пошел на перрон, — сказал Гриша, посмотрев в очередной раз на часы.
— Не спеши. Ты когда-нибудь слышал, чтобы поезд пришел раньше времени?
Григорий все же не послушался и пошел встречать электричку. Однако та пришла на другой путь и, пока он бегал, по перрону уже повалил народ.
Высмотреть Оксану в толпе не удалось. Гриша помчался к троллейбусной остановке, но и там ее не было. Он чуть было не решил, что его подруга не приехала, как вдруг увидел ее на стоянке такси. Гриша с облегчением перевел дыхание.
— Привет, — выдохнул он. — Я тебя еле нашел. Оксана выглядела удивленной и даже немного растерянной, но Гриша не придал этому значения.
— Ты меня встречать приехал? — почему-то спросила она.
— Кого же еще? Чего не позвонила-то?
— Я? Не успела…
Она выглядела не так, как обычно, но Гриша к этому привык. Оксана всегда возвращалась домой разной — внутренне, а иногда и внешне. Каждый ее приезд проходил с разным настроением. С широко раскрытыми глазами она обрушивала на него свои впечатления, рассказывая о том, как в Москве одеваются и как едят, как отдыхают и как тратят деньги.
Гриша однажды поинтересовался, как там работают, но этого Оксана пока не знала. В богемной среде, куда она удачно вписалась, понятие «труд» имело какой-то особый смысл.
Гриша посмеивался, Оксана в ответ обвиняла его в занудстве и провинциальной заскорузлости. Ее можно было понять. Она просто слепла от многоликой и многоголосой Москвы, как плотва, которая из мутного пруда попала в мир тропического кораллового рифа.
Она менялась и внешне. Григорий с сожалением обнаруживал, что ее замечательные натуральные черные волосы в один из приездов оказались красно-рыжими. Она стала красить ногти в черный цвет, носить куртки раздражающе ярких цветов, ботинки с несуразными гигантскими платформами. С этим Гриша мог только мириться, поскольку воспитывать Оксану не мог и не хотел.
С этим Гриша мог только мириться, поскольку воспитывать Оксану не мог и не хотел. Наверно, она лучше знала, какой ей нужно быть.
— Ты, по-моему, раньше на такси не очень-то каталась, — произнес Гриша, заметив, что таксист ждет, пока они поговорят. — Разбогатела, что ли?
— Нет, просто сумки…
— Ну что, Ксюха, поехали? — раздался вдруг незнакомый голос.
Гриша обернулся. Долговязый парень в черной лаковой куртке стоял рядом, перемалывая челюстями жвачку. Белые крашеные волосы, узкие очки-светофильтры, за которыми не видно глаз, наушники на шее, легкая «творческая» небритость.
— Привет, — он небрежно кивнул Грише. — Ксюх, сумки с собой или в багажник?
— Не знаю… — тихо произнесла растерявшаяся Оксана. — В багажник. Познакомься, Гриша, это Артур. Мы вместе учимся.
— Я так и подумал, — так же тихо ответил Гриша.
— Да нет, ты не понял. Он на этюды приехал, я обещала ему наш монастырь показать…
— Ну… — Гриша пожал плечами. — Желаю творческих успехов.
Он поверил бы той Оксане, что была год или два назад. Но только не этой растерянной, давно уже запутавшейся, потерявшей смысл их отношений, повисшей между небом и землей.
— Гриша, подожди, ты ничего не понял.
— Ну, поехали, — позвал ее парень, по-хозяйски усаживаясь на переднее сиденье.
— Не надо оправдываться. Ты ни в чем не виновата, — Гриша сказал это совершенно искренне.
— Я не оправдываюсь!
— Меня-то ты не обманешь. У тебя стрессовая ситуация. Зрачки расширены, дыхание учащенное, речь сбивчивая. Я все понимаю.
Раздался сигнал — Донской подкатил на своем «Мерседесе» поближе.
— Здравствуйте, — сказал он, с любопытством посмотрев на Оксану.
Та мельком взглянула на него, не подозревая, что между Гришей и этой шикарной машиной есть какая-то связь. Она снова перевела взгляд на Григория.