Тварь непобедимая

— Поторапливаемся. Осторожно… — произнес Григорий, приступая к перекладыванию пациента на носилки. — Алька, сверни свой халат в валик — и под шею… И старайся не смещать голову…

Поставить каталку на колесики не удалось — не было места проехать, пришлось тащить ее между машинами на руках. Алька пошла вперед, она несла чемоданчик и вела под руку девицу. Та начала утихать, увидев, что врачи наконец-то зашевелились.

Все четверо находились на полдороге к «рафику», когда ночь вдруг превратилась в день. Взметнувшееся за спинами пламя бросило тени вперед и вверх, на стены домов. Григорий почти не услышал грохота и пронзительного женского визга, потому что в ту же секунду заорал своим: «На землю!»

Он и сам сразу присел, стараясь не уронить носилки, но почувствовал ладонями, что сзади, со стороны Семеныча, они стукнулись-таки об асфальт.

— Семеныч, держать же надо! — в сердцах воскликнул он. Затем спросил: Все целы?

— Мы — целы, — послышался испуганный голос Альки.

Слышался стук — сверху валились обломки, поднятые взрывом.

Слышался стук — сверху валились обломки, поднятые взрывом. Семеныч кряхтел где-то в темноте сзади, так и не поднявшись с асфальта.

— Ну, давай поднимай! — поторопил его Гриша, снова впрягаясь в носилки.

— Обожди, — голос у водителя стал немного странным.

— Да что там у тебя?!

— Он у вас раненый, — сказал кто-то. Какой-то человек высунулся из кабины хлебного фургона и показывал пальцем на Семеныча. Гриша подошел, опустился на корточки.

-Что?

— А-а… — с досадой вздохнул водитель. — Во, гляди…

Он повернулся правым плечом. На кожаной куртке зиял геометрически ровный надрез, в глубине которого блестела свежая кровь.

— Глубоко?

— Да не пойму, — сокрушенно ответил Семеныч. — Оно как бритвой, я и не почуял. Погоди, сейчас подымусь…

Он встал и тут же оперся о руку Григория — его качало.

— Ох, чего-то голова идет кругом… Идем скорей. Алька, не дожидаясь указания, взяла носилки, привычно заняв место у ног пациента — где полегче.

Через минуту они отгородились от шума, снега и ветра дверями санитарного «рафика». Семеныч оглядел всю компанию и слабо усмехнулся.

— Не машина, а больница, — сказал он. — Одни больные.

— Алина, займись, — велел Гриша, кивнув на Семеныча. — Потом не забудь сделать столбняк дамочке.

Сам он склонился над носилками. Мужчина уже не подавал видимых признаков жизни. От него пахло коньяком и мочой. Григорий послушал пульс, посмотрел давление. Он все-таки был жив. Почти жив. При определенном везении оставался шанс вытащить его.

— Гриша, — раздался заметно ослабевший голос шофера, — извини, но я сегодня уже не ездец.

— Ничего страшного, — попробовала успокоить его Алька. Она сняла с Семеныча куртку, рубашку и теперь накладывала бинты. — Надрез неглубокий, кровопотеря легкая…

Григорий покосился на рану и понял, что без штопки здесь не обойтись.

— Может, потеря и легкая, но… Годы-то мои какие? Гриш, ты попроси милицию за руль…

Григорий не ответил, занятый пациентом, лишь с сомнением покачал головой. Он видел — после взрыва на дороге поднялся такой переполох, что всем было не до них.

Тут напомнила о себе девчонка, до сих пор молча наблюдавшая, как Гриша колдует над ее Сережей.

— Можно я от вас позвоню? — спросила она, показав на «Алтай».

— Сама не сможешь, а показывать некогда, — отмахнулся Григорий.

— Мне очень нужно. Покажите, пожалуйста. Послушайте, а куда вы его повезете?

— Ближе всего — «Красный крест». Наверно, туда.

— Ну, пожалуйста, мне очень надо позвонить!

— Да подожди же! Как поедем — тебе наберут номер.

— Мне срочно нужно, — она снова начала заводиться. — Откройте дверь!

— Эй, ждать не будем! — крикнул ей вдогонку Григорий, но девица уже выскочила на улицу и скрылась за машинами.

— Вот неугомонная, — с осуждением сказал Семеныч.

— Я сажусь за руль, — решил Григорий. — Алька, работай с человеком, ты знаешь, что делать.

— Капельницу ставить? — уточнила она.

— Да, поставь. Пятьсот кубиков желатиноля в бедренную артерию. Сама сможешь? Давай скорей, пока не тронулись.

— Смогу, поехали.

Гриша под ревнивым взглядом Семеныча пересел за руль, прошелся руками по рычагам. Он не водил уже почти год, но чувствовал себя вполне уверенно, поскольку с техникой всегда умел обращаться.

Завыла сирена. «Рафик» с натугой тронулся и пополз вперед, выпутываясь из лабиринта машин.

— Не гони, — сурово предупредил Семеныч. — На перекрестках притормаживай. Тише едешь — сам знаешь… Такие времена, что на твою мигалку никто не поглядит.

Он хотел еще что-то сказать, но сил осталось немного. Семеныч откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

Григорий взял трубку телефона, вызвал диспетчера «Красного креста».

— Тридцать второй, везем клиента в нейротравму. Давление — сорок на двадцать, коматозник.

Давление — сорок на двадцать, коматозник. Готовьте реанимацию.

Машина разогналась и помчалась по пустеющей вечерней улице, полыхая синим маячком. С момента вызова прошло не больше десяти минут.

-Ты эту катафалку сменишь наконец? — лениво спросил Кича, когда «Опель» опять с грохотом подбросило на яме.

Ганс помолчал, не отрывая взгляда от дороги, потом ответил:

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141