Это был шанс. Гриша точно знал — если паспорт будет у них, они получат полную власть над хозяином. Вернее — над его имуществом. Вплоть до того, что человека могут посадить на иглу или даже убить, а квартиру благополучно продать.
Гриша взмахнул рукой — и паспорт снова оказался у него.
Кича с изумлением вытаращил глаза.
Милиционеры медленно вели пострадавшего к крыльцу.
— Счастливо оставаться, — проговорил Григорий и быстро пошел к воротам. Там он прыгнул в первую же «санитарку».
— Врубай сирену — и срочно ко мне, — сказал он знакомому водителю.
— Да мы вроде как на вызов… — удивился тот. — Диабетика сейчас повезем.
— Жми, а не то завтра меня вперед ногами повезешь!
— А-а, понял, — кивнул водитель и включил передачу.
«Десять минут, — проговаривал про себя Гриша. — У меня только десять минут, чтоб исчезнуть».
* * *
— Дурдом! — Светлана бессильно опустила руки.
В доме действительно творилось что-то потрясающее. Началось с того, что Пашка захотел кофе. Светлана ответила, что маленьким детям кофе пить .нельзя, но Пашка продолжал клянчить: «Мама, хочу кофе».
Стоило Светлане отойти в ванную, ребенок взял инициативу в свои руки. Неслышно подставил к шкафу табуретку, достал банку с кофе, взял кружку и чайник и принялся сам готовить себе напиток: насыпал полкружки кофе, столько же сахара, плеснул воды.
Светлана вошла в комнату, когда смесь была уже готова, и мальчик морщился, пробуя ее, — напиток получился горьковатым. Мама воскликнула: «Ax!» — ребенок от испуга выронил кружку. Светлана бросилась на кухню за тряпкой, чтобы перехватить густой черный ручеек, ползущий к ковру. Пашка, испугавшись возмездия, вскочил и опрокинул банку с кофе. А заодно и чайник.
А тут еще некстати раздался звонок в дверь. Пашка испугался еще больше, метнулся к дивану, за которым обычно прятался, и растянулся на полу, собрав майкой кофейное озеро.
— Дурдом! — повторила Светлана и пошла открывать.
— Катька! — воскликнула она, едва открыв дверь. — Наконец-то! Сто лет пропадала.
— Светик, уезжаю, — с порога сообщила подруга, пытаясь одновременно снять сапожки, расстегнуть пальто, стряхнуть воду с черных кудрей и повесить на крючок сумку, не забыв еще и оглядеть себя в зеркало. — Я ненадолго, попрощаться.
— Ты что говоришь? Куда?
— Ой, Светка, уезжаю насовсем, — Катя выронила сумку и закрыла лицо руками, собираясь прямо тут расплакаться.
— Раздевайся, проходи, сейчас расскажешь. У нас тут, правда, стихийное бедствие…
В комнате Пашка с виноватым видом вытирал кофе белоснежным полотенцем, только что высохшим после стирки. Светлана снова ахнула. Пашка подпрыгнул и исчез за диваном, бросив испачканное полотенце на мамин голубой халат.
— Сиди там и никуда не выходи, — топнула ногой Светлана. — Пока весь дом не разгромил.
Через минуту Катерина сидела на кухне, теребя незажженную сигарету, на столе стояла бутылка сухого вина, лежали две шоколадки. Та, что поменьше, предназначалась ребенку. Светлана разжигала огонь под сковородкой.
— Уезжаю, Светка, на север. С ним.
— С ним?
— Ага. А что мне делать? — виновато вздохнула подруга.
— И что у него там?
— Квартира двухкомнатная.
Машина — «Нива», кажется. Да ведь я тебе все рассказывала. Он главный инженер на какой-то газовой станции. И получает хорошо. Сколько — пока не говорит, но видно же…
— Ты бы лучше подумала, Катенька, чем будешь там заниматься. А еще сколько там зимой градус ник показывает. Ты ведь не северянка, у тебя от любого сквозняка насморк. А ребенок родится…
— Ой, Светик, молчи. Сама знаю, что трудно, самой страшно. Ничего, живут же там люди. Наконец еда была поставлена на стол.
— Иди ужинать, — позвала Светлана мальчика. Тот еще глубже забился под диван, наблюдая оттуда за развитием событий.
— За встречу, Светочка, — сказала Катя, подняв бокал. — Сто лет не виделись. У тебя-то что нового? Все там же работаешь?
— Там же, — кивнула Светлана, пробуя вино. Она взяла бутылку, повернула. Слушай, по-моему, «Кагор» через «а» пишется. А тут — «Когор».
— Не знаю, в палатке брала. Может, не русский?
— Да, скорее всего. Наших-то видела кого-нибудь?
— Наталью встретила недавно. Она со своим разошлась.
— Опять? Отчего?
— А от того же. Они с Валькой приходят к ней, а у него глаза бегают. Смотрят — туфли в прихожей. Всю квартиру обошли — никого нет. А по глазам видно, что кто-то есть. Наталья ему по морде влепила и ушла.
— Так и не нашли, кто там был?
— Никого не нашли.
— В ванной смотрели?
— И в ванной, и на балконе, и под кроватью. Правда, знаешь, у них телевизор новый, и коробка на антресоли стоит, большая. Может, туда запрыгнула? Да ладно, разберутся. У тебя как дела, расскажи.
— Все так же. На двух работах, а толку чуть. С независимым видом в кухню вошел Пашка. Прогулялся взад-вперед, бросая долгие взгляды на шоколадку. Затем так же степенно удалился.
— Разведчик, — хихикнула Катя.
— Это он нас сегодня без кофе оставил. Пусть походит.
— Наливай еще. За дорогу, да? А в садик вы ходите?
— Ходим. Ползарплаты за этот садик отдаю.
— Как?! Ты же мать-одиночка, тебе должны…
— Не одиночка я, а разведенка. Это, Катенька, большая разница, и платить мне надо по полному тарифу.