По краям дороги тянулись небольшие березовые рощи, очень часто приходилось переезжать бесчисленные речушки с короткими однотипными названиями: Вога, Лода, Шуна… Вообще, чувствовалось, что вокруг очень много воды — рек, болот, озер, — оттуда и полз нескончаемый туман.
Последовал поворот на узкую, хорошо укатанную дорогу под густыми кронами осин. Лес был чистым и прозрачным, туман здесь уже осел на бархатистую траву.
Появились ворота и проволочный забор, за которым желтели двухэтажные корпуса с маленькими окнами. Короленко пожужжал сигналом своего мотороллера. Вскоре к воротам вышла пожилая круглолицая женщина в белом халате и колпаке, надвинутом на самые глаза.
— Пётровна, а дядя Володя не у вас?
— У себя, — ответила женщина. — Там, на территории. С рассвета еще ушел.
Дорога пошла вдоль забора. Григорий заметил, что пожарные лестницы на корпусах заколочены у земли деревянными щитами, как делалось в психиатрических больницах.
Впереди показалась длинная бревенчатая изба с сарайчиком, колодцем и большой поленницей. На шум моторов вышел человек в штормовке и резиновых сапогах. У него был выдающийся горбатый нос и большие глаза, окруженные паутиной ласковых морщин.
— Дядь Володь! — закричал Короленко. — Приехали!
Человек радостно потряс руку Григорию и еще не проснувшемуся толком Павлову.
— Валдаев, кандидат наук, — дважды сказал он, выдавая провинциальное стремление достойно показаться перед людьми из центра. — Привезли? Давайте же, где он?
Гриша без лишних слов пошел открывать заднюю дверцу, при этом хозяин то и дело стремился попасть вперед него, сгорая от нетерпения.
— Ну, давай выходи, — говорил он. — Выходи, брат. Ждем тебя, ждем… Будет тебе здесь компания, все будет. Ну, вылезай.
Луков неторопливо выбрался из железного нутра машины и встряхнулся, разогревая мышцы. И даже в этом быстром и простом движении сверкнула мощь зверя.
— О, хорош! — порадовался непонятно чему Валдаев. — Сколько ему лет? Он говорит?
— Говорит, — кивнул Григорий. — Ему несколько десятков лет как личности, но фактически… Я вам позже все объясню.
— Несколько десятков! — поразился Валдаев. — Это редкость, большая редкость, — он нагнулся перед Луковым, нисколько его не пугаясь. — Здравствуй, брат! Ну что, боишься, мы тебя сейчас же в лабораторию потащим? Так знай — нет тут никаких лабораторий. Здесь будешь жить, — он обвел рукой вокруг себя.
Он взглянул на Григория, который с едва заметной усмешкой наблюдал за знакомством.
— Вы, конечно, расскажете его историю? Я обязательно должен о нем все знать. Несколько десятков лет — это, знаете ли…
— Расскажу, — кивнул Григорий. — Самое главное я вам расскажу. Но, надеюсь, и вы нам кое-что проясните.
— О да, конечно! Думаю, вы заслужили, тем более что вы в какой-то мере посвященные… Оставайтесь погостить на недельку. Все посмотрите, отдохнете. У нас места красивые.
Павлов тихонько фыркнул.
— Вообще-то я сейчас собирался обходить территорию, — сообщил Валдаев. Хотите — присоединяйтесь. Может, увидите кого-нибудь из питомцев.
— Ну, я поеду, дядя Володя? — напомнил о себе молодой человек.
— Езжай, Веня. Не забудь вечером привезти журналы и еще купи лампочек. Он обернулся к Григорию: — Ну, принимаете приглашение?
— Я, честно говоря, поспал бы часиков двенадцать, — пробормотал Павлов, прикрывая зевок. — Не возражаете, если я в машине прикорну?
— Зачем же в машине? Идите в дом, места хватит.
— В дом? — с сомнением переспросил Павлов. — А там…
— Нет-нет! — рассмеялся Валдаев. — Там никого сейчас нет. Двое медиков сегодня в городе, а питомцы здесь вообще не бывают.
— Ну, а я с вами прогуляюсь, — сказал Гриша.
— И ты иди с нами, брат, — обратился Валдаев к Лукову, который неподвижно сидел в тени машины. — Посмотришь, познакомишься с нашими. Здесь все для тебя есть.
Луков пока настороженно молчал.
Здесь все для тебя есть.
Луков пока настороженно молчал. Все трое двинулись по широкой тропе среди старого высокого леса. Валдаев то и дело поглядывал на нового питомца, и в его глазах всплывала непонятная радость. Ему, видимо, нравилось, как Луков выглядит, как движется — упруго подгибая ноги и помогая им руками, как вздымаются в такт шагам его иглы. Грише вдруг подумалось, что на такой должности не сложно было чуть-чуть свихнуться.
— Все пытаюсь понять, что у вас здесь? — спросил он.
— Формально — пансионат для людей с тяжелыми физическими и психическими аномалиями. И не только формально: пансионат действительно есть, вы проезжали мимо него. Местные об этом знают. Здесь содержатся больные с очень и очень тяжелыми формами, поэтому мне довольно легко маскировать вот их, — Валдаев кивнул на Лукова.
— И много у вас их — таких вот питомцев?
— Теперь тридцать четыре. Все, что собрали за пять лет по всей стране. С огромным трудом собрали, поверьте. Таких, как он, — девятнадцать, это самая распространенная форма. Но есть и другие виды. Если увидите — поразитесь. В самом деле, поразитесь…
Они шли по тропинке, которая вела куда-то вниз, видимо, к воде. Григорий начал замечать, что по сторонам иногда заметны какие-то старые заросшие сооружения из бетона. Из кустов, из травы то и дело выглядывали то угол квадратного бункера, то край люка, то покатый бок большой трубы.