— Вколоть ей еще барбитуры? — подумал вслух Володя.
— Надо бы в последний раз, — согласился Валек. — Эй, иммунолог, займешься? Подойди к шкафчику, сверху коробка с ампулами. Впори ей кубиков десять фенобарбитала.
— Здесь опасная концентрация, — заметил Гриша, взглянув на упаковку.
— Ну, правильно! Девочка просыпается, не дай ей мучиться. Впорешь ей кайфа, а потом — аммиак, прямой в легкое.
— Я правильно понял?..
— Правильно, правильно… Не можешь порося усыпить, что ли?
Оба парня ушли. Гриша склонился над животным и с профессиональным хладнокровием исполнил приговор, вынесенный людьми. После введения. аммиака свинья моментально затихла. Ураганный отек легких — дело нешуточное.
Гриша остался один в узком тихом помещении, пахнущем лекарствами. Он смотрел на мертвое животное и думал: возможно ли, чтобы матерью жертвовали ради спасения плода. Не важно, что речь идет о животных. Новорожденное существо не может цениться больше взрослой матери — будь то человек или поросенок. Если только это обычный поросенок.
Появился Владимир, снятая маска болталась на шее.
— Околела наша хавронья… — Он подошел к мертвой свинье, положил руку на закрытые глаза.
— Он подошел к мертвой свинье, положил руку на закрытые глаза. — Прощай, милая Патрисия, благодарное человечество тебя не забудет. Ты вернула планете парочку банкиров, нефтяных шейхов, да еще несколько жуликов. Мир твоему праху.
Он повернулся к Григорию.
— Слушай, парень, вид у тебя какой-то задумчивый. Оплакиваешь тварь божию, что ли? Давай тогда спиртику налью.
— Куда ее теперь? На мясо?
— На мясо? — удивленно переспросил Володя. — Тебе надо мяса? Можешь отрезать.
— Мне говорили, что… — Григорий прикусил язык. Действительно, Шамановский сказал, что свинарник — это подсобное хозяйство. Теперь уже стало совершенно ясно, что от него скрыли правду. Но выяснять подробности Гриша поостерегся. Он хорошо уяснил, что нездоровое любопытство здесь мало ценится.
— Так что тебе говорили? — переспросил Владимир.
— Что положено младенцам пяточки обмывать.
— Так, значит, спирта? Без проблем! Заходи вечерком со своей посудой.
Григорий отправился к себе в кабинет. Он намеренно не стал выбрасывать использованный халат. Ему хотелось кое-что проверить…
* * *
Юрик Божеродов попал в охрану «Золотого родника» случайно. Так думали все, кто с ним работал. Так думал и Павлов, начальник службы безопасности, который был последним звеном при его приеме на работу.
Элемент случайности, конечно, был — связи, знакомые, крупицы информации, полученные в нужное время. Все это в конце концов и привело Юрика в клинику с хорошей работой и прямо-таки замечательной зарплатой. Но всякая случайность пересечение закономерностей, а они-то и явились решающим фактором.
В пятницу вечером он, как обычно, сдал дежурство, оружие, переоделся и пошел домой. Покрутился по городу, навестил несколько магазинов, поужинал в хорошем кафе, заказав сосиски и разливное пиво. Случайный наблюдатель мог бы заметить, что Юрик как-то подозрительно крутит головой и слишком часто поглядывает на часы.
Но он был уверен, что никто за ним не наблюдает. Никто не ходит по пятам, не отмечает, что человек шатается по магазинам, ничего не покупая, садится в автобусы и маршрутки, чтобы проехать всего одну остановку.
Юрик просто-напросто отрывался от возможного «хвоста».
Ровно в восемь он поднялся на пятый этаж облезлой хрущевки, расположившейся в глубине дворов, открыл дверь своим ключом, прошел в комнату и принялся ждать.
В этой квартире он бывал не раз. Он уже знал наизусть выцветшие и местами облетевшие обои, старую мебель, фотографии людей, которые когда-то здесь жили, но теперь канули в неизвестность.
Обе комнаты были обставлены, телевизор в зале исправно работал, из кранов текла вода, на кровати белело свежее белье, однако легко было догадаться, что в квартире давно никто не живет. Слой пыли повсюду, пожелтевшая раковина, пустые полки и антресоли.
Юрик ждал недолго. Через десять минут после его прихода в замке входной двери повернулся ключ. Божеродов поспешно встал и даже вытянулся в струнку.
— Здравствуйте, Виктор Иванович, — поприветствовал он человека, вошедшего в комнату. Это был крепкий седоватый мужчина лет сорока с задумчивым, немного гипнотизирующим взглядом.
— Садись, садись, — махнул рукой Виктор Иванович. — Что ты как оловянный солдатик.
Юрик опустился на диван, стараясь, чтобы даже это движение выглядело четким и отработанным, как строевой прием. Вошедший, напротив, свободно расселся в кресле.
— Ну, как дела? — безразличным тоном спросил он. — Служишь?
— Все еще на испытательном сроке, — отрапортовал Божеродов. — Но нареканий от начальства нет.
— Спокойнее, Юра, спокойнее, — усмехнулся Виктор Иванович. — Ты ж не на параде. Учись разговаривать свободно, у нас не армия. Ты случаем «хвоста» не привел?
— Нет, я проверялся.
-Да? — последовала ироничная усмешка. — А как пивко пошло под сосиски? Животик не пучит?
— Вы за мной… — переменившись в лице, проговорил Юрик и запнулся, не найдя подходящего слова.
Говорить «следили» он постеснялся.
— Наблюдали, — помог Виктор Иванович. — Так что «хвостов» за тобой нет, я лично видел. Ну, рассказывай.