У второго пиджак был нормальный, зато волосы так всклокочены, что, казалось, там могла спрятаться пара воробьев. Третий же, напротив, был со всех сторон приглаженный и причесанный, как пластмассовая кукла.
Судя по гипертрофированному дружелюбию на лицах, все трое были иностранцами.
— Познакомься, Григорий, — сказала Татьяна по-английски. — Это доктор Дебо, а это господин Жюли и господин Нурье. Французская медицинская академия. Шамановский просил, чтобы ты показал им свои методики.
Она подошла на пару шагов и добавила шепотом:
— Гриша, избавь меня от них! Этот маленький меня скоро съест глазами…
— Токтохр Пшенитцын? — улыбнулся толстяк, протягивая руку. — Добри дьен.
Григорий предложил французам одноразовые костюмы и повел их по кабинетам, толкая перед собой столик с приборами. Он проводил процедуры, комментируя их по-английски. Слушатели сдержанно кивали, щелкали фотоаппаратами, водили перьями по экранам карманных компьютеров.
В коридоре произошла шумная встреча с профессором Соломоновым. Оказалось, он знаком с толстым доктором Дебо. Состоялся очень эмоциональный диалог на французском языке. Гриша понял только, что на вечер друзья запланировали встречу в гостиничном ресторане.
Гости посетили пять палат. В шестую Гриша решил их не вести. Там находился какой-то ирландец, и всегда присутствовал его охранник. Ничего хорошего не произойдет, если угрюмый детина начнет вертеть французских ученых и хлопать их по карманам. Григорий предложил завершить экскурсию.
Еще с полчаса он сидел с французами в холле и отвечал на вопросы. Более всего их интересовало, нельзя ли приобрести несколько установок для нужд французского здравоохранения.
Гриша ответил, что вопрос с авторскими правами на разработку еще не решен, и вообще технология формально находится в стадии испытания. Французы упорствовали, предлагая разные варианты. Гриша согласился лишь на один: в конце осени провести дополнительные испытания во Франции — на базе филиала Медицинской академии в Блуа.
После обеда, закончив плановые процедуры, Григорий отдыхал в кабинете, листая журналы. Именно тогда к нему и заглянул профессор Соломонов.
— Э-э… Григорий, — смущенно проговорил он. — Я должен вам кое-что сказать. Вернее, признаться…
— Что случилось? — удивился Гриша.
— Нет, не случилось. Просто Франсуа — я имею в виду, доктор Дебо… Он сейчас проявил необычный интерес к вашим лазерам.
— Я заметил.
— Да нет… Вы просто не знаете Франсуа. Он — один из самых консервативных специалистов, которых я знаю. И вдруг — такой интерес к новой и почти не опробованной методике…
— И чем мне это грозит?
— Нет, ничем не грозит. Просто сегодня я, как честный человек, обязан снять перед вами шляпу. Нет, не думайте, что я иду на поводу у авторитета. У меня было и свое мнение. Но Франсуа… Его учебники переизданы в пятнадцати странах. Его цитируют в университетах…
— Одним словом, мы больше не будем спорить по поводу излучения? — понял Гриша.
— Да! Вы правы, Григорий. Наверно, я должен даже извиниться.
— Ну, это ни к чему, — рассмеялся Гриша. — Вы мне не мешали.
— Не скажите. Недоверие — это уже помеха. Надеюсь, вы дадите мне шанс оправдаться. Будет время — угощу вас в каком-нибудь заманчивом местечке. Обещаю, вам это понравится.
— Заранее благодарен, — сказал Григорий, хотя плохо представлял, чем им заниматься в ресторане, если и так каждый день видятся на работе.
Он вдруг вспомнил про приглашение, которое по-прежнему лежало между страниц перекидного календаря. Вытащил открытку, развернул. «Городская администрация и Горздравотдел приглашают Вас…». Это было куда интереснее ресторанных посиделок с начальством: появиться наконец среди своих, узнать новости, рассказать о себе.
Приглашение было на двоих. Гриша уже решил, кого бы он хотел видеть с собой на празднике. Он не знал только, будет ли это желание взаимным.
Он встал, начал ходить по кабинету. Казалось бы, чего проще — взять трубку, сказать несколько совершенно обычных слов… Но почему-то на деле все выглядело не так просто. Что-то мешало остановиться наконец у телефона и набрать номер.
«Как школьник…» — с досадой подумал Григорий.
Он еще долго ходил взад-вперед, садился за стол, снимал трубку, потом опять вставал и начинал мерить кабинет шагами.
И только устав от этой бесцельной ходьбы, измучив себя раздумьями и возненавидев за нерешительность, он собрал наконец всю свою волю в кулак и набрал номер.
— Алло, Светлана? Это Григорий. Помните?..
* * *
— Вот они стоят, — сказал Кича, останавливая машину через дорогу от обменного пункта. — В серой рубахе — Сохатый, видишь его?
— Вижу, — сказал Ганс. — Его первым вырубать?
— Как получится. Вообще, наглухо вырубать не обязательно. Гена-банкир просил только пугнуть.
Геной-банкиром Кича называл приятеля и партнера Мустафы. Он только недавно открыл здесь обменник, и валютчики тут же облюбовали его для себя. Перехватывали клиентов, мешали кассе нормально работать и давать объем.
— Ты все понял? Не перепутаешь?
— А чего тут путать?
— Ладно, иди к ребятам.
Ганс выбрался из машины и перебрался в другую, полную резких, нетерпеливых и сильных бойцов из молодняка.