— Двадцать на ноль, — с готовностью ответила Алька.
— Опять труп привезли? — Вожжова обвела всех недобрым взглядом.
— Не труп, — насупилась Алька. — Корнеальный рефлекс…
— Да какой еще рефлекс?! Что взяли моду трупы у нас складывать? Посмотрите на него — фиолетовый уже…
Григорий понимал — никому не хочется делать безнадежное дело, записывать на больницу еще одну безуспешную реанимацию, ломать показатели и так далее. Но при этом иногда выпадает шанс из тысячи, что и безнадежного пациента можно вытянуть.
— Нам его обратно на дорогу вывалить? — произнес Григорий.
— Везите в свою БСМП… А вы вообще что?.. Вы — шофер?
— Я врач.
— А шофер?.. — Тут взгляд Вожжовой упал на Семеныча с перевязанным плечом, и она осеклась.
— Пройдите, — она кивнула в сторону крыльца. — Там дежурный.
— Я дойду сам, — Семеныч кивнул Григорию, неловко выбрался на улицу. Там он обернулся. — Езжайте сами на базу. Меня ребята домой добросят.
— Ну, так что? — Григорий в упор посмотрел на Вожжову.
— Несите в приемку, — бросила та и, не сказав больше ни слова, зашагала к крыльцу.
— Ну что, Алина, запряжемся последний раз, — допытался улыбнуться Григорий. — А там и смена кончается.
Он вышел, чтобы открыть заднюю дверь, и тут услышал неподалеку знакомый взволнованный голос. Девчонка — та самая, с аварии.
— Вон они! Скорее, ребята.
Она тут же оказалась рядом. Григорий заметил, что бинты на ее лице уже заменили на фирменный комбинированный Пластырь, а вот изодранную курточку она переодеть не успела.
Из темноты, где блестела какая-то большая роскошная машина, неторопливо выходили несколько молодых ребят. Все как на подбор — холеные, причесанные, в длинных солидных пальто.
Гриша мысленно чертыхнулся. Какие еще неприятности принесло в этот проклятый день?
— Очень хорошо, — произнес один из незнакомцев. — Как состояние Сергея Вадимовича?
— Замечательно, — хмуро ответил Григорий. — Через пару дней сможет играть в футбол. Головой…
— Я так и думал, — кивнул парень.
Григорий был не настроен с ним болтать. Они с Алькой, щурясь от ветра, вытаскивали из салона носилки.
— Я, собственно, хотел сказать… — начал парень, но замялся. — Ну, одним словом, мы его забираем.
— Кого? — искренне удивился Гриша.
— Пациента. Сергея Вадимовича.
— Рановато, — ответил Григорий, пытаясь освободить на носилках колесики. Он еще не умер. Вы бы лучше помогли, время уходит…
— Подождите! — незнакомец вдруг взял Григория за рукав и пристально посмотрел в глаза. — Я серьезно. Мы собираемся его увезти. В другую клинику.
— Ребята, не мешайте, ладно? — раздраженно проговорил Григорий. — Вы соображаете, о чем говорите? Он в коме, его срочно нужно подключать к аппаратуре. Некогда возить по клиникам.
— Борис, Виктор, помогите с носилками, — повернулся парень к своим. Сам же снова обратил взгляд на Григория. Вытащил что-то из кармана и сунул ему в руку.
Гриша посмотрел. В ладони зеленела смятая стодолларовая бумажка.
— Вы что, с ума все посходили?
— Гриш, понесли, — раздался голос Альки. — Холодно…
Однако предупредительные незнакомцы тут же отстранили ее от носилок и взялись за ручки сами.
— Я говорю совершенно серьезно, — тихо продолжал собеседник. — Мы увозим его в частную клинику. Здесь ему уже не помогут.
— Если вы будете меня задерживать, ему действительно никто уже не поможет. Все, отойдите с дороги!
Григорий попытался вернуть деньги, но собеседник демонстративно спрятал руки за спиной. Разговор непозволительно затягивался.
— Не обольщайтесь, — парень едва заметно улыбнулся. — Он уже безнадежен. А если и случится чудо, то он с вашей медициной и со своей расплющенной головой останется полудурком. Послушайте, доктор, мы везем его в «Золотой родник», слышали про такое?
— Слышал, — Григорий остановился. «Золотым родником» называли частную клинику, открывшуюся в городском районе Золотые Родники. Григорий знал только, что там за сумасшедшие деньги людям делают какие-то немыслимые операции, и вроде бы иногда успешно.
— Так вот, мы забираем его туда. И не надо, пожалуйста, спорить.
— Дай ему еще, — бесцеремонно посоветовали из-за спины.
Парень снова улыбнулся и вложил в ладонь Грише еще одну такую же бумажку.
Носилки все еще стояли на колесиках рядом с «рафиком». Алька, не дожидаясь указаний, снова начала качать пациенту сердце — время стремительно уходило.
Девчонка стояла рядом, молчала и гладила руку, свесившуюся с носилок.
— Я слышал про «Золотой родник», — произнес Григорий, в душе которого начало тлеть сомнение. — Но, поймите, реанимация везде одна и та же. Ехать туда — терять время, которого и так уже нет.
— Не беспокойтесь ни о чем. Я ведь тоже призываю не терять времени.
— Да, но… Уже готова аппаратура, там ждут. И вообще, это подсудное дело.
— Там не расстроятся, если останутся без больного. А насчет подсудности… Ну, можете сказать, что я вам угрожал, — парень улыбнулся и изобразил пальцами, что стреляет в Григория из пистолета. — Хотя говорить вам ничего не придется. Обещаю.
Гриша в нерешительности мял в ладони доллары. Он бы отказался, он бы слушать никого не стал… Но из памяти поднялось перекошенное лицо Ганса, требующего оплаты за помятый «Опель». У Григория до сего момента таких денег не было.