Ганс понимал, что бригадиру необходимо «держать фасон» даже на чужой машине, однако считал, что «Опель» еще мог послужить какое-то время. Привычку выжимать из техники последние ресурсы передал ему отец шофер, когда еще был жив.
Дорога неслась навстречу, Ганс практически не отпускал педаль газа, лихо обходя попутные машины и в последний момент проскакивая светофоры.
Светлана все больше укоряла себя за то, что согласилась с ним ехать.
Все решил импульс, секундное настроение, которое потребовало хотя бы на один вечер вырваться из наезженной колеи жизни и увидеть что-то новое. Пусть даже с этим неотесанным парнем, к которому Светлана не испытывала ничего, кроме недоверия. Он приходил, она зачем-то открывала ему дверь, не в силах понять, к чему ей эти невразумительные и не очень-то приятные отношения. Он вел себя тихо, и, может, поэтому Светлана пока не решилась открыто сказать ему в глаза: уйди из моей жизни.
Ганса в тот момент щекотали совершенно другие мысли. Присутствие Светланы заряжало его какой-то энергией, от которой сладко замирало сердце, и дрожь проходила по позвоночнику. Она была совсем рядом — только протяни руку. Но как раз этого он пока не мог сделать. Ганс чувствовал, что одним неосторожным поступком можно отпугнуть эту печальную принцессу навсегда. А он этого не хотел.
В «Капитане Немо» оказались только двое малознакомых парней, которым не было дела ни до Ганса, ни до его спутницы. Они поздоровались кивком и тут же отвернулись, занятые своим разговором.
Официант, поздоровавшийся не в пример теплее, тоже мало интересовался, кто с какими женщинами сюда приходит. Ганс развалился за столиком, взял меню. Сам он привык к простой еде, но сегодня случай был особый.
— Вот это… Это… — говорил он, подчеркивая строчки в меню карандашом, отобранным у официанта. Тот, конечно, смирился с испорченным меню, не сказав ни слова. — Виски принеси. И вот это еще…
Через десять минут на столике стояла четырехугольная бутылка с золотой этикеткой, которую окружали тарелки и чашки с шашлыком из осетрины, икрой, печеными шампиньонами, жареной бараньей корейкой и прочими деликатесами. Ганс хотел заказать зажаренного осетра целиком, но передумал — дороговато.
— Расслабься, — сказал он Светлане, прямо сидевшей на стуле и настороженно посматривавшей по сторонам. Она разглядывала официантов, одетых в матросские костюмы, огромные аквариумы, вмонтированные в стены, компасы, водолазные шлемы, старинные сабли, развешанные и расставленные повсюду.
— Первый раз здесь? — усмехнулся Ганс.
— Первый, — кивнула девушка.
— Ну, давай, чтоб не последний, — предложил Ганс, налив виски в широкие стаканы из толстого стекла.
Светлана сделала глоточек и поморщилась. Ганс все выпил залпом.
— Шотландские виски — самые лучшие, — сообщил он, закидывая в рот кусочек пряной селедочки.
Ему хотелось, чтоб Света хлопнула граммчиков сто пятьдесят, чтоб зарозовели щечки и заблестели глаза, а уж там они разговорятся. Такое было много раз: девушки, первый раз попавшие в приличный бар, сначала замыкались, боясь сделать что-то не так, а уж потом входили во вкус.
Но почему-то сегодня ничего не складывалось. Прошло уже полчаса, Светлана допила свои несчастные два глотка, отказавшись от новой порции, но так и осталась напряженной и чужой. И ела она тоже мало — чуть попробовала морские гребешки, запила соком — и весь ужин. Гансу было обидно, что он зря выложил столько денег.
Народу в баре прибавилось, появились знакомые. У стойки качались в медленном танце две поддатые парочки. Кто-то разбил пару стаканов, смахнув их на пол полой пиджака. Ганс злился. Он находился в привычной среде, он был сыт и пьян, ему здесь нравилось, и единственное, чего не хватало, — это тепла верной подруги. Он теперь жалел не только о деньгах, но и о том, что взял сюда Светлану, а не кого-нибудь из проверенных девчонок. Сладкий озноб уже не находил на него, отступив перед внутренним холодом Светы.
— Станцуем? — предложил Ганс. Девушка неохотно пожала плечами.
Он вывел ее к стойке, обхватил талию. Светлана напряглась еще больше, она не хотела подпускать к себе вплотную. Ганс разозлился сильнее: соседняя парочка целовалась взасос, никого не стесняясь. Ему было обидно, что он не может так же нормально отдыхать, как остальные посетители.
Ему было обидно, что он не может так же нормально отдыхать, как остальные посетители.
— Ладно, поехали, — сказал он вскоре с нотками досады в голосе.
Светлана с облегчением вздохнула. Она понадеялась, что парень наконец решил отвезти ее домой. Тем более что давно пора было забрать Пашку, который, наверно, сидел сейчас у окна, с грустью ожидая, когда появится мама.
Они вышли на улицу. Ганс покачнулся, едва не завалившись на прохожего.
— Ты пьяный за руль садишься? — нахмурилась Светлана.
— Кто пьяный? — пробурчал Ганс, падая в кресло машины.
Светлане захотелось бросить его и пойти домой пешком. Она посмотрела вокруг. Уже стемнело, по тротуару прогуливались стайки подростков, тлели огоньки сигарет. Здесь было многолюдно и не страшно, но до дома добираться через полгорода…
— Ну, садись, поехали, — поторопил Ганс.