— Хм… По-человечески…
Гриша мысленно нарисовал, как садится в кресло перед рогатым дьяволом: «Здравствуйте, Иван Сергеевич! Как поживаете? Кофейку или водочки?»
— Да, по-человечески, — упрямо повторил Донской. — Понимаю — трудно, но необходимо. Возьмись за хорошее дело. Помоги нам.
— Знаешь, — тихо сказал Григорий, — у меня сейчас такое чувство, будто это происходит не со мной.
— Успокойся, тут у всех такое чувство. Будь моя воля, я бы впрыснул этой образине мышьяк в кровь, а затем повторил репродукцию.
— Не боишься, что он тебя сейчас слышит?
— Я тут уже ничего не боюсь. И, между прочим, я ему же добра желаю. Ну, скажи на милость, что нам с ним делать? Даже если разберемся по-хорошему с заказчиком, куда его после этого девать? Держать в подвале, пока не сдохнет? Или выпустить в лес, в зоопарк, на вольные хлеба? А может, оформить на него паспорт, вклеить фотографию этой жуткой рожи и — отпустить с миром.
— Только не мешало бы инвалидность ему выбить, хотя бы вторую группу, чтоб пенсию получал. А то ведь на работу с такой рожей сложно устроиться.
— Шуточки хреновые, между прочим. Мне действительно придется насчет него что-то решать. Ладно, хватит об этом. Говори — берешься? Только без лирики и вздохов. Говори, да или нет. Если согласен — официально прикрепляем тебя к пациенту и, само собой, доплачиваем.
Гриша все еще колебался. Донской вдруг развернулся к нему и проговорил сквозь зубы с неожиданной злостью:
— Да что ты стоишь, как столб? Понимаю, это, конечно, не твоя проблема, а моя. Но я прошу тебя — помоги. Мне помоги. Знаю, трудно. Было бы легко — сам бы сделал…
Григорий удивился этой вспышке, за которой, видимо, крылось что-то ему неизвестное.
— Берусь, — обреченно кивнул Григорий. — Конечно, берусь. Хотя все это и напоминает страшный сон, но… Придется в него поверить.
— Вот и хорошо, — Донской сразу успокоился. — Недели через две, думаю, начнем его помаленьку будить. Первые дни он, конечно, в любом случае под легким кайфом будет — чтоб не прыгал и стены не царапал. Вот тогда спокойно с ним побеседуешь. Может, и у него к тому времени голос прорежется.
— Что же я ему расскажу?
— Для начала напусти туману, да побольше. Нагороди терминов, описаний. Скажи, что будут еще исследования, много исследований. И пусть он их не пугается. Он, конечно, не поверит сразу. Но убедить его, что Сатана тут ни при чем, — в наших интересах. Ну кто лучше тебя сможет это сделать?
— Я все сделаю, Андрей.
— Тем более уже есть кое-какие соображения насчет его чудесного превращения, — добавил Донской, многозначительно посмотрев на Григория.
— Уже что-то выяснили?
— Еще не выяснили, но, кажется, напали на след. А пойдем, я тебе все покажу.
Они поднялись в коридор флигеля и вошли в помещение без окон, заставленное большими картонными коробками.
— Вот здесь держали животных, пока был карантин и дезинфекция, — сообщил Донской, обведя полукруг рукой. Затем шагнул на середину комнаты. — А вот здесь, как утверждал помощник ветеринара, неизменно паслась Софи.
— А вот здесь, как утверждал помощник ветеринара, неизменно паслась Софи. Та самая, что вынашивала нашу образину.
— И что?
— Сейчас поймешь, что. Я пойду в коридор и включу компрессор. А ты приложи к стене руку.
Донской вышел, и через некоторое время из-за. стены донесся мерный гул. Гриша коснулся ладонью шершавой поверхности стены и ощутил, как она вибрирует.
— Чувствуешь? — спросил вернувшийся в комнату Донской.
— Стена дрожит, — безразлично пожал плечами Григорий. — Это естественно.
— Она не только дрожит, Гриша! Тут, конечно, все облазили со счетчиком радиации и ничего, естественно, не нашли. И только недавно кто-то догадался проверить место магнитометром.
— Ну, и?..
— У компрессора какой-то суперкомпактный двигатель с высокими оборотами. Не знаю тонкостей, японская штучка. Так вот, он не только дрожит и греется, но и дает сумасшедшее электромагнитное излучение. При установке электрик не заземлил экран.
— И ты думаешь, что из-за магнитного поля…
— Подожди. Вспомни, я рассказывал тебе, что нам училка поведала.
— Я помню. У женщин, попавших в ненормально тяжелые условия, рождались ненормальные дети — змеи, обезьяны. Очень занимательная теория. Получается, что, если на компрессор посадить беременную девку, она воспроизведет нам такую же особь.
— Не торопись, Гриша. Софи оказалась здесь на четвертый день после имплантации. Плод только формировался, он состоял всего из нескольких клеток. И разве не могли вибрация и излучение подействовать на синтез белка?
— Но не таким же образом!
— Таким или не таким — это другой разговор. Однако в качестве рабочей версии наше предположение вполне годится.
— Версий я могу наговорить на целый доклад. Первая — произошло смешение человеческого и кабаньего генного материала. Вторая — японцы по ошибке прислали нам вместо компрессора аппарат для перепрограммирования генотипа. Третья пациент на самом деле пришелец, одетый в человеческую оболочку…
— Хватит, Гриша, хватит. Ни рассмешить, ни удивить меня ты уже не сможешь. Я свое уже отсмеялся, да и поудивлялся вволю. От нас требуется работа. Главный будет держать меня за глотку, пока мы не дадим ответа. Но это не твоя проблема. Ты должен самую малость — установи контакт с этим пришельцем из ада. Без этого мы влипнем в такие неприятности, что… — Донской только рукой махнул.