Войско было олицетворением самой Игры — огромной уродливой личиной Войны и Смерти. Многие в Волшебной Москве благодарили высшие силы за то, что никто из многочисленных противоборствующих сторон так и не смог до сих пор перетянуть Войско на свою сторону. Хотя мудрые люди считали, что грубая мощь в Волшебной Игре вполне уравновешивается хитростью, удачливостью и покровительством добрых сил.
Тем не менее, желание Войска втянуться в финальную стадию Игры в качестве самостоятельной силы у многих вызвало обеспокоенность. И, видимо, небезосновательно…
…Генерал высокомерно осмотрел присутствующих тяжелым взглядом своих желтых, с узкими вертикальными зрачками, глаз. Вид его был ужасен, но все-таки, уже довольно привычен для москвичей: никого особо не пугали уже ни когти, ни клыки, ни маленькие рожки на лысом костистом черепе, ни длинный раздвоенный, будто у змеи, язык. Боялись не вида Генерала, а его слов.
— И о чем вы здесь говорите? — с презрением произнес Генерал. — Что за ворохи вранья, что за бессмысленные обещания, что за пляски перед избирателями? Почему никто не хочет сказать им правду?
Кандидаты настороженно молчали. Генерал оскалился, и некоторым показалось, что из его полураскрытого рта потекло зловоние, отдающее серой.
— Э-э-э… — неуверенно произнес ведущий. — Поясните, пожалуйста, что вы имеете ввиду?
— Я-то поясню, — сказал Генерал. — Ведь не для кого не секрет, что Правила написаны не столько для всех здесь собравшихся, сколько для кое-кого другого…
— Кого же это? — пробурчал Бригадир, глядя на Генерала исподлобья.
— Для Игроков! — веско сказал Генерал. — Для них, и больше ни для кого! Мы можем сколько угодно рядиться в Маги, но пока на сторону кого-то из нас не станет Игрок, все эти выборы останутся профанацией…
— Все так, — спокойно сказала Карина. — Говорят, в городе уже появились новые Игроки. Только где они? Мы не обязаны ждать, пока эти самые Игроки не изъявят желания участвовать в выборах. В конце-концов. Правила ничего не говорят об этом…
— Верно! — неожиданно поддержала Крину Степанида. — В Правилах нет ни слова об Игроках. И если они не появятся…
В это время к ведущему подскочила какая-то шустрая мартышка и принялась что-то активно шептать ему на ухо, подпрыгивая на месте от нетерпения.
— Хм… — довольно озадаченно сказал ведуший, когда мартышка закончила шептать и попятилась прочь из телевизионной картинки. — У нас тут появилась информация… М-да… Появилась информация, что в выборах изъявил желание участвовать некий Независимый Кандидат…
Генерал негромко, но довольно неприятно рассмеялся.
— И кто же он? — поинтересовался мистер Мистер.
— Никто не знает, — пожал плечами ведущий.
— Как он хоть выглядит? — спросила Степанида.
— Никто не видел, — сокрушенно покачав головой, сказал ведущий.
— Он хоть появится в студии? — нетерпеливо спросил Бригадир.
— Не знаю, — растерянно повторил ведущий и развел огромными лапами. — Он ничего не сообщил об этом. Он ведь Независимый Кандидат. То есть, совершенно независимый…»
— Независимый Кандидат?! Что это еще за птица? — удивленно воскликнул Веник.
— Он ничего не сообщил об этом. Он ведь Независимый Кандидат. То есть, совершенно независимый…»
— Независимый Кандидат?! Что это еще за птица? — удивленно воскликнул Веник.
Разбойники принялись шумно обсуждать услышанное.
Марина решительно поднялась с места. Разбойники немедленно приумолкли, уставившись на Марину. Даже крыса-проектор несколько приглушила звук.
— Я должна найти сына! — сказала Марина, глядя куда-то перед собой. — Чует сердце — что-то неладное творится…
— Давайте мы разведчиков разошлем! — предложил Крюгер.
— Это само собой, — кивнула Марина. — Пусть смотрят в оба: с этими выборами жди любой пакости от злых сил. Усильте посты и будьте готовы к осаде!
— К осаде? — удивился Веник.
— Атаманша дело говорит! — сказал Крюгер. — Оборону усилить не мешало бы. Нюхом чую: кто-то решит попробовать нас на прочность…
Оглушительно взревело, и аудитория наполнилась запахом бензина: атаманша привычно оседлала своего боевого скакуна с японскими корнями. Марина защелкнула шлем и, прощаясь, коротко махнула рукой в черной перчатке — совсем, как в юности.
Некоторые вещи со временем не меняются. И это здорово.
2
А между тем еще один Кандидат в Маги, он же Игрок под несчастливым тринадцатым номером, неспешно шел по улице в сопровождении санитаров.
Надо оговориться насчет «несчастливого числа»: Саша Шум не считал себя несчастным человеком. Это только со стороны кажется, что тот или иной индивидуум несчастлив. На самом же деле, дающий такую оценку, просто примеряет чужую жизнь к самому себе. Пожалуй, вряд ли стоит согласиться с оханьем сердобольной бабульки по поводу разорванных джинсов внучки. Потому что внучка не от бедности и убогости в рванье ходит, а с целью выставить напоказ упругие и загорелые кусочки тела.
Также и Саша Шум всегда сердился, когда его принимали за сумасшедшего. И почему? Только потому, что ему было открыто куда больше возможностей, чем людям обыкновенным!
Что с того, что он говорил на вдохе, пугая знакомых и незнакомых? Просто так было нужно Саше. А объяснять каждому встречному, почему да как — просто сил никаких не хватит. Вот также, по своей постоянной занятости своими, никому непонятными размышлениями, Саша тот и дело забывал о таких мелочах, как снять штаны, отправляясь по нужде, или рот закрыть, чтобы при задумчивости слюна из него не капала…