Это очень странно — но то, что Волшебная Москва — всего лишь полигон для проведения масштабной волшебной Игры — многими уже забыто. Игра просто стала жизнью. Странной, необыкновенной, но, все же, повседневностью. А в жизни, как известно, нет и не может быть строгих и ясных Правил.
— Ну, разве это Правила? — хмуро сказал Тема. — Я просто пошутил. Вообще-то это я хотел Мясорубщиков напугать. Я баллончиком на стене для них написал «Правила поведения»… Чтобы знали!
— Так и написал — «Правила»? — переспросил Архивариус.
— Ну, да… — нехотя ответил Тема.
Архивариус устал опустился в свое кресло-качалку.
Все-таки, как ни старались многочисленные опекуны-воспитатели, все произошло неожиданно. Как в той поговорке: «у семи нянек…» М-да…
И зачем только лучшие умы Университета бились над тонкостями формулировок того текста, который должен был однажды зачитать Магистр под контролем взрослых! Как старались сделать все так, чтобы темные силы не подкопались к недостаткам текста, не нашли лазеек для зла, чтобы Игра, наконец, завершилась к радости горожан, уставших за долгие годы от колдовства, мистики и грандиозных побоищ тьмы и света!
И вот, все пошло прахом. Ведь написанное пером не вырубишь топором — тоже справедливая мудрость! Хотя… Написанное ведь можно исправить.
— Так, Тема, пошли! — решительно произнес Архивариус.
— Так, Тема, пошли! — решительно произнес Архивариус. — Ты покажешь нам, где и что ты там написал. Баллончик у тебя с собой?
— Вот! — Тема похлопал себя по карману.
Волкоп, мгновенно сориентировавшись в ситуации, сказал прямо в воздух перед собой:
— Горемыкин! Микроавтобус, и машину сопровождения к Архивариусу!
— Да, да, слышали, — раздался искаженный помехами радиоголос. — Уже едем!
— Скорее! — взволнованно воскликнул Архивариус. — Может, еще успеем…
Колонна, состоящая из милицейского «бентли», сверкающего «мигалками» и вовсю крякающего «крякалками», «газели» с номером под стеклом, выдающим в ней самую обыкновенную «маршрутку», и мотоцикла с Волкопом, остановилась у высокой кирпичной стены.
Было уже темно, и стена предстала в скудном, но достаточно раздражающем взгляд освещении автомобильных фар.
— Тот самый завод? — не столько спросил, сколько констатировал Волкоп, спешиваясь со своего стального коня. — Ага. А вот и надпись…
Надо сказать, что увидеть злосчастную надпись на этой стене было непросто: от взгляда на стенку просто рябило в глазах, и лаже несколько кружилась голова. Вся она была покрыта причудливыми разноцветными граффити, многие из которых были вполне живые и подвижные — как татуировки Мясорубщиков, а некоторые даже выкрикивали неприличные слова и напевали модные мотивчики. Просто сделаны эти надписи были заговоренными, колдовскими красками.
И текст Темы, нанесенный поверх этих рисунков, словно перечеркивая их. Злобные морды хватались за буквы зубами, трясли цепкими лапами, царапали когтями, наваливались скопом и висели на них гроздьями.
Но таинственно светящиеся слова были, казалось, крепче самой стены, и ничто не могло их сдвинуть с места.
К стене приблизились Архивариус, Тема и сопровождавший колонну инспектор Горемыкин.
— Так, — произнес Архивариус, — что тут у нас?
И прочел:
Эй, вы все! Давайте играть по правилам!
Хватит запугивать и нападать из-за угла!
Хватить все решать силой!
Пусть главным здесь будет тот, кого выберут люди!
— Это оно и есть? — легкомысленно произнес подлетевший поближе инспектор Горемыкин. — Ну, и из-за чего весь сыр-бор? Это же просто какое-то обращение одного мальчишки к другим с просьбой играть в их детские игры по правилам… Мне кажется, что с юридической точки зрения здесь вообще не может идти речь о Правилах волшебной Игры…
— Еще как идет, инспектор, — строго сказал Волкоп. — Смотрите: обращение «эй, вы все» следует трактовать, как обращение ко всем людям и живым существам в принципе, а не каким-то там «мальчишкам». Слово «играть» из уст Магистра Правил без специальных уточнений трактуется только применительно к самой Игре, а не к каким-то детским шалостям. Ну. А дальше следуют собственно правила…
— «Пусть главным здесь будет тот, кого выберут люди…» — задумчиво проговорил Архивариус. — Что значит, главным?
— Главным в Волшебной Москве может быть только одно существо, — сказал кто-то.
Из темноты возникла фигура в черном балахоне, с накинутым на голову капюшоне, в провале которого не было видно лица.
— Доминатор? — пробормотал Архивариус.
— Теперь уже Арбитр, — бесстрастно ответила фигура, но в голосе ее послышалась скрытая усмешка. — Я обязан прокомментировать Правила…
— Вы имеете на это право, — несколько напряженно сказал Волкоп.
Вряд ли кто-то из присутствующих испытывал удовольствие от этой встречи. Каждому довелось хлебнуть горя от встреч с бывшим главой Княжества Госбезопасность, ныне, по иронии Игры, ставшему ее Арбитром. Но у Игры свои законы, она не спрашивает тех, кто волею судеб оказался в нее вовлечен.
— Итак, — произнес Доминатор, он же Арбитр, — Уважаемый Волшебный Милиционер правильно истолковал первые положения Правил. Сами же Правила означают следующее: «Здесь» — значит, на территории Волшебного полигона Москва. «Выберут люди» — это означает выборы. Да, да, самые обыкновенные выборы, это же очевидно! Ну и, наконец, «главный». Думаю, никто не станет возражать, что Главным в Игре может быть только тот, кто ее, то есть, Игру, и начал. То есть, Маг. И если настоящие Маги так и не объявились до сих пор, то что мешает нам выбрать их самим?