— Кандидат, кандидат, — пробормотал Саша Шум. — О чем это они все говорят?
— Приступ — не приступ, но велено вас у метро высадить! — строго сказал инспектор Горемыкин. — Так принято у нас Игроков встречать…
— Теперь — про игроков каких-то говорят, — прокомментировал Саша, снова натягивая на голову пакет. — Понапридумывали тоже… Вокруг меня одни сумасшедшие…
Последние слова прозвучали под пакетом — глухо и таинственно.
Но санитары уже бережно сажали его в тихо подкативший огромный «бентли» с символикой патрульно-постовой службы. К сожалению, Саша Шум не мог по достоинству оценить роскошь данного экипажа. Он жил в несколько иной реальности, лишь отчасти соприкасавшейся с нашей. Тем не менее, он был рад помощи со стороны органов охраны правопорядка, и благодарно улыбнулся гаишнику.
— Добро пожаловать в Волшебную Москву! — козырнул Горемыкин и строго сказал санитарам:
— Вам к Архивариусу надо. Впрочем, в метро вы сами все поймете…
Он с улыбкой проводил взглядом удаляющуюся машину и произнес самому себе:
— Неужели все это, наконец, закончится? Ох, не верится что-то… С таким-то Кандидатом…
…Когда, уже стоя на эскалаторе, Саша Шум внезапно понял, что длинный ребристый язык затаскивает его прямо в пасть колоссальному подземному чудищу, он истошно завопил и бросился обратно — вверх по эскалатору.
Эскалатор, будто бы и ждал этого: он взревел и прибавил скорости — так, что как бы не старался Саша, он все равно продолжал спускаться вниз с прежней скоростью.
Санитары некоторое время гнались за пациентом, в котором оказалось неожиданно много свежих сил, пока, наконец, не схватили его. Схватили, впрочем, аккуратно и бережно. Тут же принялись извиняться перед Сашей, отряхивать его и заискивающе улыбаться.
Саша успокоился так же быстро, как и взволновался до этого.
— Все, все! — сказал он. — Я в порядке! Просто небольшой стресс. Никаких проблем! Какие проблемы могут быть у Кандидата? Кстати, я Кандидат чего? Медицинских наук, как Андрей Алексеевич?
Санитары лишь пожали плечами в ответ: они сами ничего не знали.
— Надо ехать к Архивариусу, — наставительно сказал Шум. — Он все и объяснит.
— Ну, так поедем скорее! — решительно сказал Саша.
И вдруг, оттолкнув расслабившихся санитаров, снова бросился по движущейся лестнице — на этот раз вниз.
Санитары догнали Сашу только на перроне станции. Тот сидел на скамеечке и задумчиво смотрел в стену, на которой были расписаны названия станций. Санитары проследили взгляд Саши и увидели вместо привычных названий станций полоски с какой-то арабской вязью.
— Э-э… — протянул Чип, неуверенно почесывая в затылке. — Ты понимаешь что-нибудь? Как же мы найдем нужную нам станцию?
— Я не знаю, какая это станция — нужная! — пробурчал Дейл. — Я даже не знаю, что мы вообще тут делаем…
— Мы — расслабляемся, — произнес Саша Шум, делая плавные движения руками. — Мы совершенно спокойны… У нас нет никаких проблем. Никаких…
В это время из глубины тоннеля донесся гудок, застучали стыками рельсы, и, весь в дыму и пару, на станцию вынырнул старинный паровоз, тянущий за собой состав из изящных золотистых вагонов.
— «Золотая стрела», — по складам прочитал на одном из вагонов Саша. — Красивое название…
Поезд остановился, и из ближайшего вагона на перрон важно вышел бородатый гном в форме проводника.
— Всем привет! — деловито сказал он. — Побыстрее заходим, не задерживаем состав!
Перед входом в вагон Саша Шум замялся. Слишком уж там, внутри, ему показалось темно, тесно и душно. А потому Саша немедленно принялся заговаривать проводнику зубы:
— Ну, как вы тут? Как работается? Какие проблемы?
Проводник удивленно посмотрел не Саша, шмыгнул носом и развел руками:
— Да, вроде, все хорошо… Бывает, конечно, что пассажиры проблемные попадаются. Вроде вас, например…
— Вот! — важно поднял указательный палец Саша. — Мы везде ищем проблемы! И в людях тоже мы видим проблемы! А ведь назвать человека проблемой — проще простого! Сказал, например: он псих ненормальный, в больницу его! И все — нет проблемы! И никто не думает о том, что человек — это никакая вовсе не проблема. Человек — это чрезвычайно, просто невероятно сложное, многогранное существо, которое требует особого подхода, тонкого и внимательного отношения, и ни в коем случае — грубости и насилия…
Слушая эту пафосную речь, придуманную Шумом и подогреваемую страхом Саши перед замкнутым пространством вагона, проводник мрачнел. Он не спорил, нет. Он думал о чем-то о своем. Наконец, он взял в руку висевший на шее серебристый свисток и дунул в него — коротко, но громко.
Сашину агитационную речь заглушил истошный рев. Санитары в ужасе прижались друг к другу. И тут некая невидима сила оторвала их от земли — и небрежно швырнула в тамбур вагона. Следом, прямо на санитаров, полетел и ошеломленный Саша Шум.
— Вот так, — сказал проводник, стоя в дверном проеме с красным флажком в руке. — Для Станционного смотрителя нет никаких проблем. И человек для него — это никакой не сложный многогранник, а просто пассажир. Сказано — на посадку, значит, на посадку. Поезд ждать не может! Все, отправляемся!
Несмотря на довольно сумбурную посадку в вагон, Саша Шум понял, что внутри здесь вовсе не так уж и страшно, как казалось снаружи. Возможно, все дело было в психологическом шоке, вызванном явлением невидимого и злого Станционного смотрителя. А может, просто приятным и комфортным интерьером вагона.