— А, это как в мультике про двух богатырей! — обрадовалось Другое Будущее. — Хорошая мысль, мне нравится! И что же, тот кто победит в поединке, тот и выиграет выборы?
— Какое же ты все-таки юное! — почти ласково сказало Мрачное Будущее. — Простых вещей не понимаешь! Выборы выиграть можно только голосованием!
— Так за что же тогда будут сражаться наши богатыри? — спросило Другое Будущее.
— Хотя бы за то, что, чтобы имя вашего Кандидата смогло просто появиться в избирательном бюллетене, — усмехнулось Мрачное Будущее.
— А разве его там нет? — удивилось Другое Будущее.
— В Правилах ничего не сказано о порядке голосования, — сказало Мрачное Будущее. — И поскольку вашего Кандидата и след простыл — его попросту вычеркнут из списков…
— Но так нечестно! — возмутилось Другое Будущее.
— Почему? — оскалилось Мрачное Будущее. — Это право большинства!
— Одураченного большинства!
— Докажи!
— И докажу!
— Докажешь только в том случае, если твой Игрок выиграет поединок!
— Так это должен быть именно Игрок?
— Да, Игрок.
— Но Игрок и Кандидат…
— Да, это одно и то же лицо. Необязательно поединок будет смертельным. Но, возможно, он сделает участие Игрока в выборах невозможным… И все люди будут принадлежать мне!
— Или мне!
— Выиграйте сначала выборы! Но поскольку условия диктую сейчас я, то условимся: если твой Игрок проиграет поединок, он сам откажется от участия в выборах! Идет?
— Хм… Надо посоветоваться.
— Только быстро!
— Вот такие дела, друзья мои, — сказал Мэр. — Чтобы Единый Кандидат мог спокойно участвовать в выборах, он должен принять условия поединка.
Все посмотрели на Сашу. Саша Шум испуганно переводил взгляд с одного участника коалиции на другого. Он чувствовал приближение новых неприятностей, и это ему не очень нравилось.
Коалиция же пребывала в полнейшем унынии: задуманная ими битва была проиграна. Там, в Настоящем, Войско добивало остатки Армии Будущего. И будущее — что Мрачное, что Другое — не сулило никакого просвета.
— М-да, — тоскливо произнес Богдан, глядя на подавленного всеобщим внимание Единого кандидата. — Что ни говорите — бесперспективняк…
— Так что передать Доминатору? — поинтересовался Мэр. — Вы принимаете условия поединка?
— А вы что же, и с врагом общаетесь? — ревниво поинтересовался Генерал.
— Вы только поймите меня правильно, — развел руками Мэр. — Я всего лишь посредник. И хотя вы мне более симпатичны, у Игры свои условия…
— Передайте, что мы принимаем условия, — сказал Толик.
— Что, даже посоветуемся? — поинтересовался Эрик.
— А чего зря время терять? — подхватил Богдан. — Правильно, Толян! Наставник, так и передайте этому мерзавцу: наш Кандидат порвет его на пазлы, так что пусть заранее сфотографируется, чтобы его обратно собрать смогли…
— Так и передам! — улыбнулся Наставник и удалился.
И тут же в коалиции случился скандал.
— Отлично! — кричала Степанида. — Просто прекрасно! То есть мы заранее обрекаем себя на поражение! И даже места для маневра не оставляем!
— Какого еще маневра! — зло прошипел Генерал. — Этот дурак и шнурки сам себе завязать не сможет, куда ему маневрировать!
— Боюсь, что мои чары в данной ситуации бессильны, — заметила Карина.
Любители немедленно вступились за Сашу. Они понимали, что Саша Шум, конечно, не Черчилль, но ведь и не такие идиоты, случалось, выборы выигрывали! И Богдан тут же привел пару красноречивых примеров из реальной жизни.
— Все это так, — сказал Архивариус, — да только речь сейчас не о выборах, а о поединке. Никто даже не удосужился узнать, что он будет из себя представлять, этот поединок…
— Доминатор наверняка пойдет на какую-нибудь подлость, — сказала Марина. — Вот и я предлагаю действовать его же методами. То есть, по возможности ставить подножки и бить в спину…
Произнося это, Марина смотрела в сторону, туда где, усевшись на зеленом газоне, вовсю хохотали над чем-то Тема и его друзья, по какой-то необъяснимой причине назвавшие себя Крысами. Впрочем, есть, наверное, такое время в жизни, которое, став взрослым, уже никогда не вспомнишь и не поймешь. И ради того, чтобы у этих ребят было такое время, не грех пойти на любой поступок…
— Марина, что я слышу! — восхищенно воскликнул Богдан. — От тебя я никак не ожидал подобного — «подножки, в спину»! Это же не наш метод!
— А я не удивлен, — заметил Эрик. — Чего еще ожидать от разбойничьей атаманши со стажем?
— Подлянка — то хорошо! — кровожадно сказал Бригадир. — Такому негодяю и подлянку сделать не грех…
— Ну, допустим, — сказал Толик. — И как вам все это видится — тягаться с Доминатором на его же поле?
— Я предлагаю обратиться к специалистам, — прищурившись, сказала Криста.
— Такому негодяю и подлянку сделать не грех…
— Ну, допустим, — сказал Толик. — И как вам все это видится — тягаться с Доминатором на его же поле?
— Я предлагаю обратиться к специалистам, — прищурившись, сказала Криста. — Уверена, они найдут выход.
— Вы имеете ввиду тех, о ком мы думаем? — удивленно спросил Степанида, переглядываясь с Генералом, Кариной и Бригадиром.
— Я пока что плохо умею читать ваши мысли, но полагаю, что именно тех самых, — задумчиво наморщив лоб, сказала Криста.
Такой истерики с Сашей не приключалось с того момента, когда ему вместе с несколькими больными, в порядке эксперимента, под присмотром врачей, разрешили посмотреть по «видику» кино «Тупой и еще тупее». Помнится, в тот день расход аминазина в диспансере был рекордным, причем изрядную дозу после подавления бунта Андрей Алексеевич вколол себе сам.