Ах, эта вера в себя! Монахи, проповедники и жрецы многочисленных и разнообразных Орденов так охотно объясняют, что надо верить в кого-то или что-то, но почему-то никогда не говорят, как же найти внутри своей собственной души то самое всемогущее Я, с которого и начинаются Великие Деяния и Абсолютное Волшебство…
Лео задумчиво вертел в руках чужой «глаз», рассматривая полузатертые следы неправильного восьмиугольника.
Конечно, боязно, а вдруг псевдоматрица вырвется из-под ментального контроля да и тяпнет волшебника за задницу, но, пожалуй, надо поверить в себя и начать не стеснятся профессионального роста.
Ах, эта вера в себя! Монахи, проповедники и жрецы многочисленных и разнообразных Орденов так охотно объясняют, что надо верить в кого-то или что-то, но почему-то никогда не говорят, как же найти внутри своей собственной души то самое всемогущее Я, с которого и начинаются Великие Деяния и Абсолютное Волшебство…
Лео задумчиво вертел в руках чужой «глаз», рассматривая полузатертые следы неправильного восьмиугольника. Горгулья желчь, земляника, рог минотавра… По месту магического ритуала хорошо потоптались — Лео узнал отпечаток лапы тролля, а вот — очень четкий след подков (судя по размеру, пробежался умбирадец или другой тяжеловоз); а что это за волоски зацепились за ссохшиеся колючки братеуса?.. Да это ж сфинкс! Натуральный сфинкс! Лео принюхался к шерстинкам — точно, самец сфинкса, пятнадцати лет от роду, неопасная рана в левом плече, и, судя по магической ауре, рядом должны быть две самки, одна лет восьми или восьми с четвертью, а вторая — молодая, лет четырех. И может быть — даже с сизыми крыльями.
В три с половиной года у сфинксов проходила первая линька, меняющая детскую бурую шерстку на темно-серую, с голубовато-сизым оттенком. Тогда же менялись на крыльях и тонкие перышки, не способные выдержать вес подросшего животного — появлялись сильные маховые перья, размах крыльев перелинявшего и подросшего сфинкса приближался к орлиному. Если верить тысяче томов по криптозоологии, сочиненных магами школы Крыла и Когтя, гормональный фон черных сфинксов зашкаливал, причем во все возможные стороны. Даже существовала теория, правда, не проверенная, что в какой-то момент своего препубертатного развития сфинкс выбирает пол, к которому будет принадлежать он/она в более взрослом состоянии.
Как бы то ни было, сизые, полувзрослые сфинксы у некоторых авантюристов считались легкой добычей — если, конечно, вы настолько ненормальны, чтобы затевать охоту на существо, которое — а) находится в бешеном подростковом возрасте, а потому кидается на любой движущийся объект; б) вечно голодно, а потому устремляется за всем, что мелькнуло рядом; в) сексуально озабочено, и тоже готово наброситься на любого встречного; и г) испытывает экзистенциальную ненависть ко всему живому из-за того, что не может решить девочка оно или ж мальчик, а потому радо выразить свои жаркие чувства на первом же попавшемся в руки-лапы. Да, конечно, в этот период жизни сфинксы и порхают кое-как, и гипнотических способностей пока что лишены, и активно истребляются своими же, но более старшими и мощными родичами… Но малую жизнеспособность и плохие летные качества «сизари» компенсируют крайней агрессивностью и изворотливостью. Когда-то Лео видел подобную тварюку — на картинках в руководстве по Минорным Магическим Народностям, и ему очень хорошо запомнилась подпись: «Опасна! Всячески избегать прямого ментального и физического контакта!» Опаснее сфинксов-подростков были только аномальные черные особи — встречающиеся, на счастье людей и гномов, крайне редко. Они обладали более сильным гипнотическим воздействием и какими-то еще до конца не выясненными способностями. Какими? хороший вопрос. На той фреске, которую экспонировал Королевский Музей в позапрошлом году, против черной сфинкс сражалась целая армия древнего гиджа-пентийского владыки…
Лот, дружище, похоже, ты влип!
Лео просканировал местность на предмет обнаружения живых существ, вслушался в треньканье саранчи, кузнечиков и прочей членистоногой мелкоты; потом переключился на позвоночных и прослушал мнение о Вселенной ящериц, выводка гадюк, головастиков в ближайшей луже… Похоже, никого, крупнее горных коз, поблизости нет.
Можно успокоиться и еще раз, не опасаясь внезапной атаки крылатых кошек, внимательно просканировать местность на предмет поисков Лотринаэна.
А это что? Лео поднял с земли испорченный артефакт — вещица в виде каменной змейки испускала слабые магические импульсы. Какое-то незнакомое плетение чар… Осторожно обследовав артефакт, пронзенный насквозь когтистой лапой сфинкса, Лео убедился, что понятия не имеет, как же эта штуковина должна работать, а потому — лучше не рисковать. Положить обратно на землю.
Конечно, — подумал волшебник. — Есть несколько способов, как исправить сломавшуюся магическую вещь. Например, сок нуимшани — он способен затягивать небольшие повреждения на камне; а еще можно воспользоваться кровью дракона и…
Стоп, — одернул проворные мысли Лео. — Остановись. Ты понятия не имеешь, как управлять магическими растениями, а дракона жалко, поэтому ловить его мы не будем! Давай рассуждать логически: на месте ритуала, в восьмиугольнике и рядом, крови и трупа Лотринаэна нет. Здесь вообще трупов нет, что безмерно радует, — заметил волшебник. Тогда надо предположить, что Лот где-то скрылся и…