В пылу схватки я на несколько секунд выпустила из поля зрения Далию. Когда опять поймала, она уже была около повозки, зачем-то подожгла сверток с «пыльным громом», и тут уж я испугалась по-настоящему.
— А-аа! — заорала я, позабыв от страха человеческий язык.
Подбежала к Далии, подхватила ее на плечо и понеслась прочь, сметая кольчужной собой и перевернутой мэтрессой оторопевших от столь дикого крика варваров.
Воспоминания о печальном опыте детских лет, когда мы с братьями решили сварганить пару фейерверков, были очень свежи, так что я живенько представила себе, как маленькая капелька оранжевого огонька, закинутого внутрь повозки, вдруг расширилась, увеличилась в объёме, как сухие споры грибов (ну, их-то я, конечно, не видела, но догадываюсь об их участии), выстрелив голубым фейерверком, прожгли и подожгли всё вокруг себя, как бросились дикари спасать своё имущество… И каким великолепным огненным цветком, с черными полосами сгоревшей лёгкой фракции перегонки нефти, вдруг расцвела железная проржавевшая колымага!
Честное слово, это было потрясающее зрелище. Не смотря на то, к каким последствиям привело.
Спустя некоторое время Далия возмутилась, что ее несут, как куль с мукой, и потребовала поставить ее на ноги.
— Ты что, отупела?! — заорала я. — Бежим скорее!
— Ты думаешь, кто-то в живых остался? Рвануло сильно, осколков было много, неужели кто-то выжил?!
— Во-первых, кто-нибудь всегда выживает, — доходчиво объяснила я. — А во-вторых, выжить во время пожара, даже сильного, и выжить во время горного обвала — это две разные вероятности.
— Обвала? — до алхимички дошло. — Ты думаешь, будет?
— Обязательно.
И, смею вас уверить, сбывшимся прогнозом я вновь подтвердила свою высокую квалификацию исчислителя статистических невероятностей.
* * *
Некоторое время мы обсуждали, что нам говорить на заседании Учёного совета. Я предлагала молчать и, к своему глубокому стыду, рассматривала (теоретически, исключительно теоретически) вопрос о невозвращении в Кавладор. Далия говорила, что нас всё равно найдут, и готовила речь, изобилующую изящными логическими формулами, красочными примерами, доходчивыми пояснениями… Текст речи в настоящей объяснительной записке привести не рискну во избежание ошибки цитирования.
Далия, конечно, мне друг, но на ошибочное цитирование, как и любой, уважающий свои труды (не в смысле — рабочий пот, а в смысле — научное издание) алхимик, обижается.
Мы шли вдоль стены подземного хода, которую я сочла достаточно надежной и не склонной к неожиданному обрушению. Звуки и пыль горного обвала остались позади. Было сыро, прохладно, немного голодно и, с дополнением в виде жуткой усталости, тоскливо.
— А ещё в тюрьме можно будет проводить камерный эксперимент. — утешала я Далию.
— как это?
— Ловишь крысу, сажаешь ее в камеру, изучаешь её разум. В смысле, крысы разум; у камер, как тебе должно быть известно, с разумом не густо.
— Напа, у крыс тоже нет разума.
— Ну и что? Всегда можно сказать, что поведение крысы в запутанном помещении (или даже еще лучше — ящике!) есть уменьшенная модель поведения человека в этом сложном, многомерном и макроэргическом мире…
— Что-то такое в этой идее есть… Но крыс будешь ловить сама.
— Я? — и я поспешила перевести разговор на что-нибудь другое. — Кстати, тут рядом кто-то живёт.
— как определила? — немного воспрянула алхимическим духом Далия.
— А вот стена хорошо отшлифована. А здесь ее совсем недавно подновляли, значит, до сих пор пользуются, — я подняла повыше огонёк маленького, карманного осветительного фонарика. В фонарике уже заканчивалась магия, и я была очень рада, что следы цивилизации обнаружились до того, как мы с мэтрессой погрузились в темноту.
— А кто живёт, не скажешь? — с надеждой уставилась на меня Далия.
— Не тролли, однозначно. Им до каменотёстсва как до луны. Не кентавры, они зелёную травку предпочитают. Не эльфы. Не гномы — мы не идиоты, жить в подверженных сотрясениям помещениях.
— Значит, опять люди.
Постояли. Помолчали.
— Случайно, не родственники тем пятнистым острякам-самоучкам, которые нас чуть не пристрелили?
Я пожала плечами. Откуда мне знать? Ее (Далии) раса, ей и виднее.
— Как ты думаешь, они знают, что мы с тем отрядом сделали?
— Не знаю… Они ж отсюда не выбегали, значит, не знают.
— Не выбегали?.. Ах, да, мы бы с ними в подобном случае встретились бы в подземелье. Значит, надо рискнуть, попробовать зайти. Кстати! Если они не выбегали на шум обвала, значит, они или глухие, его не слышали, или какие-нибудь увечные, и бегать не могут, или какие психи, что не посчитали важным. Рискнём. Войдём.
Гипотеза мэтрессы Далии подтвердилась частично: сидевшие в каменной келье трое парней не были глухими, но действительно выборочно утратили возможность передвигаться и адекватно реагировать на события реальности.
Они были пьяны, как… Даже не знаю, кто. Студенты, монахи, сапожники, варвары — все эти отряды разумных существ, которые так любит классифицировать с урбаногнозических позиций мэтр Питбуль, просто никогда не напивались до такой степени, каковую продемонстрировали обнаруженные нами три мужские особи.