— Не слышу, — мерзким голосом проскрипел бывший Гиги-Кабанчик.
Напа, собрав в кулак всю волю истинной представительницы клана Кордсдейл, прошептала, что не пришла на работу потому как, во-первых, если верить часам, идти туда еще рано, а во-вторых, ей надо было прийти в себя после попытки убийства.
— Вы убили кого-то? — холодно осведомился мэтр Гийом.
Прижав руки к выразительной груди, донья Долорес, хотя ее никто не спрашивал, страстно объяснила, что убивать — это ее призвание, а Напа всего лишь невинная жертва. Фриолар же, не теряя времени, отыскал часы, которые до появления в «Алой розе» ревнивой иберрийки спокойно стояли на полке камина, и поспешил предъявить мэтру Гийому.
— Смотрите, мэтр, вот эти часы. — Фриолар потряс механизм и вслушался. — Похоже, они разбились, когда упали…
— Я спрашивал не вас, юноша, — Гийом смерил неприязненным взглядом Фриолара и вернулся к Напе.
— Сударыня. Университет оказал вам честь, предоставив работу — важную и ответственную. Если вы не желаете ее выполнять — Университет, представителем коего я являюсь, не желает вас видеть.
— Но я… — начала Напа.
— Но она… — дружно начали все остальные.
Мэтр Гийом сверху вниз посмотрел на поникшую гномку. На бюст доньи Долорес.
— Я согласен признать, что сегодня вас отвлекли чрезвычайные обстоятельства. Поэтому ограничусь первым предупреждением — с занесением вашей провинности в личное дело, разумеется. Помните, — и мэтр Гийом многозначительно покосился на Мартина, — что первое предупреждение — оно же последнее. Больше провинностей я не допущу. Всего хорошего.
И мэтр Гийом, отвесив общий поклон, поспешил к выходу.
Фриолар посмотрел ему в след. Напа же подошла к стене и несколько раз громко стукнулась об нее головой. Долорес и Мартин дружно бросились ее утешать.
Хорошо еще, что стены в «Алой розе» ныне уходят в глубь и сложены из камня, подумал Фриолар. были б, как прежде, обычные, проломила бы Напа их своей горестной гномьей головой, чинить бы пришлось. Хотя, может это и к лучшему: физический труд отвлекает от душевных переживаний…
На выходе мэтр Гийом задержался, чтобы смерить холодным абстрактно-неприязненным взглядом мэтрессу Далию.
Мэтрессу сопровождали два полицейских с алебардами наперевес; вид у охранников столичного спокойствия и порядка был суровый и солидный. А у благотворительницы от алхимии — как у кошки, объевшейся дармовых сливок.
Один из полицейских официальным тоном попросил подтвердить личность задержанной. Оба алхимика и их дамы нестройным хором удостоверили требуемое. Видимо, удовлетворенные таким научным доказательством, стражники расслабились, погрозили мэтрессе Далии пальцем и велели ей вести себя осмотрительнее, иначе в следующий раз не миновать ей знакомства с их начальством…
Мэтр Гийом просмотрел эту сцену, еще плотнее сомкнув зубы, и Фриолару, пока дверь за непрошенными гостями не закрылась, казалось, что он слышит какой-то подозрительный скрип.
— Далия?
Радужно сияющая мэтресса жестом фокусника достала из рукава огромный тугой кошелек:
— Вуаля! Ах, какой сегодня замечательный день! — провозгласила она, располагаясь в центре обеденной залы, пристраивая ножки на краешке стола и откровенно наслаждаясь собой и макроэргической вселенной вокруг.
«Кажется, с терапией домашними делами и благотворительностью вышел перебор», — решил Фриолар, наблюдая за поведением мэтрессы. «Надо пробовать другую методу…»
* * *
Перед мысленным взором алхимички тем временем проплывало самое замечательное приключение за последние недели.
… Они встретились в узком переулке. Одна из них должна была отступить, чтоб позволить пройти другой.
— Далия, — констатировала Изольда.
— Изольда, — прищурилась Далия.
Ветер донёс печальный гитарный перебор и флейтой стёк по водосточной трубе.
Звонко высекая из брусчатки искры подкованными каблучками, они неторопливо сошлись. Смерили друг друга гордыми взглядами. Сравнили белизну лебединых шей и изящество осанки. Изольда осмелилась хмыкнуть на мэтрессину мантию, распрямила спину, выставляя грудь и обтягивающее ее модное платье вперед. А Далия, не теряя инициативы, ка-а-ак зафондючит ей…
— Далия, очнись! — потряс мэтрессу Фриолар.
А Далия, не теряя инициативы, ка-а-ак зафондючит ей…
— Далия, очнись! — потряс мэтрессу Фриолар. — Очнись! Очнись, ты уже два часа с идиотским видом улыбаешься, молчишь, ничего не ешь и ни с кем не споришь! Не пугай меня…
— Не беспокойся, в канаве ее быстро найдут. Столько раз спасали, что уж сегодня-то помогут обязательно, — вальяжно отмахнулась алхимичка.
— Ты это о ком? — с подозрением спросил Фриолар.
Мэтресса спохватилась. Признаваться в уголовно-наказуемом деянии — свалке бытовых отходов в общественном месте — она не собиралась. Проморгалась и с подозрением уставилась на Фри-Фри.
— А ты о чем?
— Боги, да о концерте же! Ну как, ты пойдешь с Напой и со мной? Решайся, будет здорово. Отвлечетесь, успокоитесь…
— Концерт? Какой концерт?
— Далия, я тебе полчаса уже объясняю: тетя Ниона пригласила моих друзей и меня послушать орган в христианской церкви…
— Всё, больше ни слова. Если там будет твоя тетя Ниона и ее знакомые, то, конечно же, я иду. А Напа? Она сможет пойти?