Мог бы и не стараться — у несчастного счетовода уже не осталось сил, чтобы паниковать. Он тихо потерял сознание.
Когда он пришел в себя, по углам камеры шелестел тихий шепот:
— От оно как… Хлипкий, мелкий, а тудыть! Двадцать семь человеков завалил! Да столько же гномов, пятерых троллей, а гоблинов — и вовсе без счету…
— Еха как судьба человека шкандыбает! Такой бы из него горлорез получился, а уже не, — громкий звук всасывания бывшего обеда из зуба, — хана… Волки позорные, спокушники наши, такого человека под топор подставили!..
Услышав из этого «достоверного» источника, что завтра его ожидает казнь, Монгел еще раз потерял сознание — теперь уже до утра.
Десятый день месяца Паруса
Ощущая подрагивание в коленях, Монгел покорно позволил снять себя с цепи и перенести наверх, на первый этаж, в кабинет сыщика. Хозяин кабинета — тот самый, усатый и представительный, который вчера похищал несчастного счетовода, ругался с мэтрессой Далией. Как догадался Монгел после нескольких услышанных фраз, мэтресса протестовала, что приговор убивцу вынесен без ее участия, что она еще не закончила подробный анализ личности и комплексов приговоренного, что ей чихать на торжество справедливости — пока Монгел не разобрался со своим подавленным Я, казнить его не обязательно, не нужно, и так далее.
В итоге господин Клеорн рявкнул, грозно встопорщив усы:
— Хотите его изучать? Пожалуйста! У вас полчаса времени, пока я найду штатного специалиста по наказаниям.
— Скажите, инспектор, — осведомилась Далия, с карандашом и блокнотом наготове ожидая ответа: — Насколько часто вы заменяете понятие, имеющее резко негативный смысл и употребляемое в отрицательном контексте, служебным эвфемизмом?
Инспектор прорычал что-то, плюнул и ушел.
Мэтресса подскочила к Монгелу и потянула куда-то.
— Быстрее! Нельзя терять ни минуты!
— Что… куда… зачем…
— Это ваш последний шанс, сударь! Скажите честно, вы виновны?
— Да… я…
— Нет, нет! Я не требую признаний! Я лишь прошу — пожалуйста, загляните в свою душу — и скажите, вы действительно лишили жизни всех своих жертв?
— Я хотел этого.
Иногда сны бывают такими реальными! — низко повесив голову — чтоб успеть начувствоваться шейный остеохондроз, до тех пор, пока топор не прекратит траты на костоправа и растирания, — ответил несчастный «убивец».
— Дорогой господин Монгел, это ведь так естественно — ведь во снах мы проживаем то, что нам не суждено прожить в настоящем макроэргическом пространстве реальности! — с доброй улыбкой лектора ответила Далия.
— А что такое…
— Не отвлекайтесь. Сознавайтесь — вы убили , или лишь желали убить?
— Желал, — печально сознался Монгел и заплакал.
Далия возвела очи горе, потрясла руками, призывая богов быть свидетелями ее долготерпения, потом подошла к стене, свободной от шкафов и сейфов, легонько ее толкнула — и стена, предусмотрительно разобранная бригадой очарованных Алхимией и сапиенсологиней гномов, развалилась на отдельные кирпичи. Монгел от удивления позабыл о слезах.
— Бежим! — коротко скомандовала Далия и потянула бедолагу за собой.
С другой стороны разрушенной стены мэтрессу поджидал степенный гном-строитель. Он уважительно поддержал алхимичку при прыжке через каменную груду, подтолкнул Монгела, который в страхе замешкался; потом бригадир заорал на подчиненных — что вы, пиво пить сюда нанимались, или давайте все же поработаем ! Скрытые пылью, поднятой декоративно-ремонтными работами, беглецы рванули прочь от оплота законности и добронравия.
— Никогда в жизни не встречал такого хлипкого и внушаемого типа, — заключил инспектор Клеорн, наблюдая за совершающимся побегом из окна второго этажа. — А вы?
— Служебная информация не подлежит разглашению! — бодро крикнули два охранника, сидящие на карнизе под окном. Правый крикнул чуть громче, поэтому не удержался на узком выступе (или хитро прищурившийся каменный дракон его подтолкнул) и сорвался вниз. Левый сумел восстановить равновесие, отдышался, посочувствовал товарищу, приземлившемуся в цементный раствор, потом жалостливо посмотрел на Клеорна и ответил:
— Всяко бывало…
* * *
Дотащив Монгела до «Алой розы», Далия впихнула его в бывший обеденный зал, уронила жертву полицейского произвола на стул и перевела дыхание перед тем, как разразиться длинной напыщенной речью:
— Господин Монгел! Я знаю, что вам нужно сделать! Значит, так. Во-первых, вы меняете имя и внешность, называетесь, допустим…допустим, господином Легномом. Во-вторых, вы меняете место жительства — я уже договорилась с вашей тещей, она предоставит вам на лето загородный домик, в котором когда-то жили ее родители. Потом — в-третьих — вы меняете образ жизни — больше никогда, ни при каких обстоятельствах, не рассказываете первым встречным о своих снах!
— а? — попытался поспорить Монгел-Легном, но мэтресса знала, как профессионально давить на психику.
— Отставить споры! Рассказывать можно отцу Джерому…
(Из кухни донесся вопль Джои: «Запускайте, запускайте!») В дверь ресторации осторожно постучались, и в обеденный зал спокойно, не теряя достоинства, прошествовал священник Ордена Отдохновения Ночного.