— Да!
— И то, что она, рискуя здоровьем, провела эксперимент на себе — ты же провела, Далия? — уточнил Фриолар, и мэтресса размашисто кивнула.
— Это, наоборот, доказывает ее научную квалификацию и… э-э… осмотрительность, потому как теперь мэтресса уверена, что крыс в вентиляцию Университета напускать не стоит.
— Нет! — охотно подтвердила Далия. — Ты прав, коллега.
Автоматически Далия приняла позу опытного лектора: рука полусогнута и ненавязчиво жестикулирует, другая за спиной крутит дули, спина выпрямлена, голова поднята, взгляд устремлен в никуда…
— Когда я стояла на четвереньках над аудиторией 32 «бис»… — начала сообщать научные выводы Далия, но Гийом невежливо ее прервал:
— ВОН!!! Вон из Университета, ты… — он затопал ногами, не в силах подобрать нужной формулировки. Нашел. — ДУРА!!!!
По залу заседаний смертельным вирусом начала распространяться тишина.
— Я — «дура»? — спокойным тоном переспросила Далия. Потом метнулась, как серая потрепанная ворона к лицу мэтра Гийому. Фриолар — на этот раз с большим трудом, — перехватил разъяренную алхимичку на близких подступах к вожделенной вражеской бородке.
— Сам дурак! — ярилась Далия.
— Сударь, извинитесь перед дамой, — степенно и солидно проговорил Фриолар.
— Истеричка!! Истеричка!! Истеричка!! — без особой фантазии, зато громко и часто кричал Гийом.
— Плагиатор! Научный ревизионист! Эссеист от макулатуры!!! — не оставалась в долгу Далия. Фриолар еле успевал сдерживать ее попытки добраться до оппонента когтями и коленками. Кое-кто на галерке принялся свистеть и подбадривать спорщиков. «Ату его!» — кричали аспиранты. «Какая наглость…» — шептались в первых рядах. «Какие ножки!» — шелестело в углах.
— Сударь, я вынужден настаивать, чтоб вы извинились перед дамой за оскорбление, — не унимался Фриолар.
— Это не оскорбление, это констатация факта! — ответил Гийом. Мэтры и мэтрессы, которые помоложе, уловили основную коньцепцию( 2) сегодняшнего заседания и начали улюлюкать и закидывать дерущихся жеваной бумагой и огрызками яблок. Мартин и его соседи с большим трудом удерживали Напу, которой не терпелось проверить на практике остроту ее нового топора и посмотреть, какого колера кишки у ректорского зама.
— Она еще и… — Получив по голове надкушенной кочерыжкой, мэтр Гийом в бешенстве бросил в Далию и Фриолара, которых считал виновниками происходящего безобразия, чернильницей.
— Да чтоб ты пукнул! — прокричала Далия, размазывая по лицу чернила. Мэтр Никант оправдывал свое желтое прозвище, регоча на весь зал по поводу утраченного вследствие столкновения с канцтоваром зуба. Наконец, мэтр Гийом не выдержал прицельного пинка домашней дамской тапочкой и попытался Далию придушить.
Пребывающий в центре алхимического урагана Фриолар счел своим долгом не допустить смертоубийства, отшвырнул Далию на мощи мэтрессы Долли, перехватил мэтра Гийома, оттеснил в сторону. Тот увернулся, освободил руки и врезал непрошенному защитнику в солнечное сплетение. Фриолар коротко хекнул, но выдержал удар, и сам в ответ резко отбросил господина заместителя ректора назад, ударив его в плечо — так сильно, что Гийом по инерции отлетел на пару шагов и врезался спиной в кафедру. Дубовая кафедра пошатнулась, треснула, и медленно-ме-еедленно, как крепко выпивший рыцарь, накренилась, драматично заскрипела и рухнула на пол. Из основания выбежала маленькая мышка, и несколько мэтресс тоненько завизжали.
Мэтр Гийом вытер капельку крови, выступившую на прокушенной губе.
Шутки кончились.
Шутки кончились.
* * *
Дальнейшие развитие событий сыщики из Министерства Спокойствия потом восстанавливали по записям, сделанным мэтрессой Долли и госпожой Гиранди, хоть и пришло ради этого счищать с конспекта мэтрессы остатки леденца с ментолом, а стенограмму госпожи Гиранди собирать из карманов пяти мэтров, которые планировали пустить документ на самокрутки.
— Ваше поведение недостойно, сударь. Пусть вы не согласны с теоретическими посылами вашего оппонента, это не дает вам права допускать оскорбительные высказывания о ее личности, внешности и модус операнди!
— Да кто ты такой, щенок, чтоб говорить о моих правах!
— Сударь, вы забываетесь.
— Вон отсюда, наглый молокосос!
— Сударь, я требую извинений.
— Хам! Смерд! Щенок! Недоучка!
И, чтоб адресат этих эпитетов доходчивее всё понял, мэтр Гийом коротко размахивается и пытается ударить собеседника в челюсть. Тот перехватывает направленный кулак и резко выворачивает руку напавшего. Гийом впадает в азарт и прёт напролом, как раненный кабан, на обидчика. Тот не желает оставаться в долгу, и охотно участвует в продолжении завязавшейся грубой, вульгарной, совершенно антинаучной драки. Забыв о своих округлых дифтонгах, испуганно верещит госпожа Гиранди. Мэтры посмелее бросаются растаскивать дерущихся. А откуда-то сверху, с потолка, оглушительно свистя, падает и вонзается прямо в председательский (по счастью, пустой) стол огромный гномий топор.
* * *
Покосившийся ветхий домик тётушки Дионы прятался на самой окраине Талерина. Под соломенной крышей было всегда темновато; раскрытые ставни поскрипывали ржавыми петлями, наводя тоску. Фриолар ссутулился на колченогом стуле с вдавленным сидением, слушая трескотню тети Дионы.