— Об этом после. Где ваш альбом? Ага, вот он. — Я схватил альбом, лежавший на кофейном столике, и начал быстро перелистывать его, ища давнишний сонет лорда Баренса. — А теперь приложите палец вот сюда, — скомандовал я, указывая место рядом с отпечатком на рисовой бумаге.
— Вы сумасшедший, лорд Камварон, и вы… не джентльмен. — Она приложила палец туда, куда я указывал.
— Мое джентльменство оставим для другого раза.
— Можете не сомневаться, милорд, другого раза не будет.
Я взял альбом в руки и подошел к свету. Чернила на пальце немного подсохли, делая оттиск вполне четким. Сердце мое облилось кровью и едва не захлебнулось в ней. С какой бы радостью сейчас я объявил себя сумасшедшим параноиком, кретином и неврастеником, но, увы, сомнения были излишни: передо мной были два совершенно разных отпечатка пальца.
— Поглядите сюда, сударыня. Вот этот отпечаток вы оставили когда?то в Англии до омоложения. Вот этот сейчас. Сравните их и потрудитесь объяснить, почему они не совпадают.
— Прошло столько лет, — обескураженно начала леди Кингстон, от неожиданности теряя весь запал своего гнева. — Вы же понимаете…
— Рисунок этих отпечатков неизменен от младенчества до старости.
Можете проверить как?нибудь на досуге.
— Я не желаю ничего проверять! Я Элизабет Чедлэй, герцогиня Кингстон, и вовсе не обязана давать вам отчет в чем бы то ни было. Прощайте, милорд Вальдар. Надеюсь, более мы с вами не увидимся.
Я поклонился и повернулся на каблуках, собираясь выйти. На стене передо мной висел портрет Бетси Чедлэй в костюме Весны с венком полевых цветов в волосах. Я мог бы держать пари на все, что угодно, что красавица, изображенная на полотне, и есть та женщина, которая сверлила сейчас взглядом мой затылок. Я был готов поставить на это все, даже заранее зная, что проиграю.
Распахнув дверь кабинета, я зашагал прочь, мечтая лишь об одном — поскорее выехать из этого города, и чем дальше, тем лучше.
— Послушайте, сударь, — раздалось у меня за спиной, — спуститесь в сад. Мне нужно поговорить с вами.
Голос принадлежал графине Орловой. В пылу борьбы я как?то даже позабыл о ней, но, видно, забывчивость в данном случае была односторонней.
— Мсье Вальдар, — начала она, когда мы очутились в саду, — я даже не успела толком поблагодарить вас за спасение.
— Ерунда, — отмахнулся я. Вступать в куртуазные беседы у меня не было ни времени, ни желания, тем более что голова раскалывалась чем дальше, тем больше.
— Вовсе не ерунда. Я понимаю, что, освободив меня, вы поставили себя в очень затруднительное положение. Обстоятельства мои сейчас таковы, что я вынуждена скрываться, не имея надежды даже на помощь своего мужа, графа Алексея Орлова. Все, что мне остается, — искать помощи у верных друзей. — Она проникновенно посмотрела мне в глаза глазами синими, как море на рекламном проспекте туристической фирмы. — Я хочу открыть вам тайну. Невзирая на то что мой муж в стране человек известный, я происхожу из рода куда как более знатного, чем он. Я дочь покойной императрицы…
— Я знаю, дальше что?
— Если вы поможете мне, — несколько сбившись и теряя темп, проговорила Орлова, — вы можете претендовать…
— Сударыня, сегодня же, как только прибудет конвой, я отправляюсь в ставку Пугачева с поручением императрицы Екатерины. В полученной мною подорожной вы значитесь как кухарка и супруга моего камердинера, Питера Редферна, или, если вам удобно, Петра Реброва. Если вы еще раз произнесете хоть слово о своем происхождении, я объявлю вас умалишенной и запру в сумасшедший дом. Если вы согласны, готовьтесь к отъезду и вспоминайте все, что вы когда?либо слышали о приготовлении пищи. Если нет, даю слово, убью вас прямо здесь и закопаю в этом саду. Со своей стороны, могу обещать, что постараюсь в меру своих возможностей доставить вас к мужу, невзирая на то что в силу обстоятельств эта встреча не сулит мне ничего хорошего. Выбор за вами. Это все, на что вы можете рассчитывать.
— Я согласна, — мрачно заявила внучка Петра Великого и, глянув на меня презрительно, гордо прошествовала к дому.
Я сжал виски руками, пытаясь унять боль. Господи, ну должно же быть здесь что?нибудь придумано на этот случай! Какие?нибудь народные средства, в конце концов? У Лиса, что ли, спросить?
— Я весь внимание, капитан. Шо творится? Необходимо конспиративно взять анализ мочи и кала?
— О Господи, не тарахти, и без того голова разламывается. В этом мире есть что?нибудь от головной боли?
— Ага, — убежденно ответил мой напарник. — Гильотина.
— Не помешало бы, — вздохнул я. — Да только ее еще не изобрели.
— Экая жалость! Ну ничего, приезжай к нам, батюшка Емельян Федорович подобные операции делает без применения технических средств.
— Спасибо за приглашение. Сегодня же выезжаю.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Сотрешь три посоха о тропы,
Ища души своей приют.
Тай, за околицей Европы,
У Лукоморья на краю.
Я
Питер Редферн ждал во флигеле с вещами, готовыми к погрузке. Заметив меня, он взял в руки изрядных размеров глиняную кружку, наполненную до краев прозрачной буроватой жидкостью.
— Что это, Питер? — нервно буркнул я.
— Квас, сэр, — почтительно ответил камердинер. — Лучшее средство от той головной боли, которая вас нынче мучает.