Приезд генерала Гейтса единодушно было решено почтить торжественным обедом, благо караван, приведенный миссис Эвандерс, позволял пока еще устраивать праздничные застолья. Но, как гласит старая пословица, хороший гость всегда приходит к обеду, и едва?едва мы расселись за столом, едва прозвучал первый тост за единение, дежурный адъютант «государя» доложил, что группа местных выборных людей просит разрешения — встретиться с его величеством.
— Ну что ж, — погладил бороду Пугачев, — коли пришли к еде, пущай садятся за стол. Мамай! — крикнул он своему ординарцу. — Позаботься о гостях.
Стоит ли говорить, что самые республиканские настроения торгового люда с великим трудом выдерживают прямое столкновение с каким?либо мало?мальским титулом, с приставками «де», «фон» и тому подобное. Гордые своим положением независимые фермеры, допущенные к столу государя?императора всея Великая, Малая и Заморская Руси, всю трапезу, кажется, не сомкнули челюстей, несказанно польщенные оказанной им царской милостью.
— Нуте?с, гости торговые, — обратился к делегации Пугачев между двумя переменами блюд. — С чем пожаловали? Какое у вас до нас дело?
— О, бизнес, бизнес, — оживились ведущие представители местной мелкой буржуазии, приведенные в себя ключевым словом «дело».
— Ваше императорское величество, — начал один из них, — мы представляем окрестных фермеров, которые до недавних времен ежедневно поставляли в город свежие продукты. Насколько нам понятно, впредь вы не намерены пропускать продовольствие в осажденный Питтсбург. Однако армии, которую вы привели, тоже необходим провиант. Мы были бы рады продавать его вам, ваше величество, по самым льготным ценам из уважения к столь мудрому и благородному государю, как вы.
Пугачев внимательно посмотрел на торговцев и заговорил, коверкая английские слова.
— Постой?ка, почтеннейший купец. — Емельян Иванович поднялся из?за стола и, обойдя его, подошел к обомлевшему фермеру. — Коли правильно я тебя уразумел, в город ты боле ездить не собираешься?
— Прошу прощения, ваше величество, может быть, я не совсем хорошо понимаю ваш язык.
— И то верно. Не силен я пока в вашей речи. Понимать?то уже понимаю, да сказать не могу. Эй, Вальдар, растолкуй господам купцам, что к чему.
Я поспешил перевести вопрос Пугачева на английский.
— Но, ваше величество, — не преминул удивиться торговец, — ведь Питтсбург в осаде. Вы же сами осаждаете его.
— Осаждаю, — кивнул «государь». — И что с того? У людей, что ли, с голодухи пузо не подводит оттого, что я город осаждаю? Коли торговать хотите, торговать будете и здесь, и в Питтсбурге. Пополам.
— Но, ваше величество, — начал купец, все еще не понимая, о чем толкует государь. — Наших запасов не хватит, чтобы прокормить и Питтсбург, и вашу армию.
— Значит, пояса потуже затянуть придется. На то и война, чтоб трудно было.
— Да что ж это творится, государь! — взметнулся из?за стола Григорий Орлов. — Мы что же, своими руками еду противнику поставлять будем? Зачем тогда вообще все это стояние нужно?! — Григорий грохнул кулаком об стол, заставляя жалобно звякнуть стоящую подле него посуду.
— Ты, Григорий, умно говоришь, — кивнул ему Пугачев, — спору нет. Однако ж не мудро. А мудро вот как будет. Переводи, Вальдар, пущай эти мои слова купчины в Питтсбурге в этот самый… ну ты понял, короче, в думу свою передадут. Мы сюда пришли не кровь людскую лить, а потому народ голодом мучить не желаем. Солдаты, что супротив нас воюют, дело другое. Но лишь до той поры, пока они с нами воюют. А потому велю я всякий день половину возов с припасами в город отправлять да продавать там. Но токмо жителям. Проведаю, что обман чините, вам, гости торговые, несдобровать. Подвоз запрещу, а по фермам вашим отряды фуражиров вышлю.
Ну а коли в Питтсбурге мириться захотят, запомни, купец, да так тамошней старшине и передай: всегда милости прошу к нам пожаловать. — Он обвел рукой пиршество.
— Ваше величество. — Генерал Уильям Горацио Гейтс поднялся из?за стола, нервно сжимая и разжимая пальцы на эфесе шпаги. — Прошу простить меня, что говорю без спросу, но я… потрясен вашими словами. Поверьте мне, ваше величество, я счастлив, что военная судьба дала мне возможность сражаться с таким великим противником, и вдвойне счастлив, что она позволила мне перестать быть вашим врагом.
Позвольте мне пойти в Питтсбург. Мое имя стоит, вернее, до недавней поры стояло наравне с именем Вашингтона. Я быстрее найду слова, которые смогут убедить конгрессменов, чем простой фермер. Я прошу вас, ваше величество, заверяю, вы не пожалеете.
Пугачев окинул Гейтса долгим взглядом. Как мне показалось, в этом взгляде читалась тревога, но отнюдь не от недоверия к словам генерала.
— Ну что ж, — произнес он медленно, не спуская глаз с отважного американца, — ступай, коли то считаешь верным. Да береги себя, благородство нынче вещь нечастая.
— Слушаюсь, ваше величество, — склонил голову генерал Гейтс.
— А вы, купцы, с моим начальником штаба сговоритесь, когда ехать да поскольку. Эй, Закревский, где ты там?! — крикнул Емельян Иванович.
— Щас, величество, все организуем, обеспечим. — Лис оторвался от сочного бараньего бока и поднялся, вытирая руки о скатерть. — Щас со всем разберемся: и чего, и сколько, и кому, и во шо им это обойдется. Полетели, голуби мои сизые, будем с вас пух государю на перину собирать. — Он обвел фермеров взглядом, в котором вполне четко читалась сумма, кою представителям частного капитала надлежит заплатить за право торговли в Питтсбурге и его окрестностях.