— Слушаюсь, ваша светлость! — выпалил «служака», поедая глазами начальство.
— Возьми в светлице отрез и аллюр три креста на склад. А ты, Прокоша, молись. Сейчас из кичи тебя вынимать будем.
Пятнадцать минут мы тарахтели с Лисом по?французски. Мой напарник оживленно махал руками, я стучал кулаком об стол. Через пятнадцать минут в хоромы купца Череповатова приехал Ржевский с конвоем для «дальнейшего препровождения». За чуть приоткрытой дверью светлицы послышался сдавленный стон.
— Ступайте, поручик, — властно произнес я. — Мы уже во всем разобрались.
Спустя еще пятнадцать минут мы уже вовсю выпивали и закусывали за обещанным Лисом обильным столом за деньги потерпевшего.
Еще два часа спустя, растроганный гостеприимством сердобольного хозяина, я подписал бумагу, что не имею претензий к качеству товара, поставленного купцом Прокопием Захарьевым Череповатовым. Все это сопровождалось рассуждениями Лиса и без пяти минут «поставщика двора» о том, что одевать солдат в новые мундиры — это почти то же, что зарывать деньги в землю, что за морем оставшиеся в живых все равно переоденутся в заморское, что армия и сейчас не голая. К ночи эти разговоры переросли?таки в концессию, согласно условиям которой я не замечал, какое дерьмо грузят на мои склады, а взамен мы с Лисом получали по двадцать пять процентов от разницы немедленно с условием, что почтеннейший купец получает заказ на поставку мундирного сукна для всего экспедиционного корпуса.
Расставались мы лучшими друзьями, и Прокопий Захарович долго махал нам вслед, прижимая к груди патент на звание «поставщика его императорского величества», выписанный Лисом прямо за праздничным столом.
Следующее утро у «лучшего друга» Лиса началось прескверно. Ни свет ни заря, вышибая ногой дверь, в его спальню ворвался генерал?аншеф, бряцая шпагой, наградами и помавая в воздухе куском той самой рвани, которую бедолашный купец неосторожно завез ко мне на склад.
— Ты что ж это, каналья, творишь! — грохотал он, сотрясая стены сруба. — Я тебя, каналья, спасаю, из петли вынимаю! Я тебе, сволоте, верю, дело с тобой веду, а ты и меня, как майора, надурить решил! В остроге сгною! С ядром на ноге ходить будешь! — Лис метнул в лицо купцу, пребывающему в предынфарктном состоянии, принесенную грязно?голубую ряднину. — Вот тебе «поставщик»! — Он схватил лежащий возле кровати Череповатова заветный патент и, разорвав его в клочья, швырнул в жерло голландки. — Сиди, жди, паскуда, за деньгами моими полиция придет!
Лис вышел, громко хлопнув дверью.
Продолжение истории я узнал уже от Никиты Ислентьева, которому надлежало поставить торжественную точку в нашем образцово?показательном наказании торговца. На следующий день после описываемых событий я умчался по делам дальше, имея в кармане изрядный запас «оборотных средств». Лис тоже отбыл по казенной надобности. Несчастный же купец еще неделю трясся в ожидании полиции. Когда же он наконец убедился, что никаких репрессивных мер не последует, то затребовал к себе старшего приказчика и, узнав от него, что ординарец премьер?майора забрал двадцать тысяч аршин первостатейного сукна, расплатившись государственным векселем, взвыл и начал биться головой об стол. Придя в себя, Череповатов кинулся к моему складу, но застал там только Ржевского с командой, загружающего последнюю повозку драгоценной материи. Вид гусарской сабли перед носом и поток отборной ругани заставил «потерпевшего» спасаться бегством в указанном поручиком направлении, сиречь в приемную тайной канцелярии, где его и встретил с распростертыми объятиями штаб?ротмистр Ислентьев.
Вид гусарской сабли перед носом и поток отборной ругани заставил «потерпевшего» спасаться бегством в указанном поручиком направлении, сиречь в приемную тайной канцелярии, где его и встретил с распростертыми объятиями штаб?ротмистр Ислентьев.
— Из ваших объяснений я ничего не понял, — прохаживаясь по кабинету, кинул он, не глядя на купца, чтобы не расхохотаться. — Вы говорите, что премьер?майор Камдил взял у вас сукно по шести копеек вместо пяти за аршин. Так чем же вы недовольны? Я вот смотрю, господин премьер?майор вполне доволен покупкой.
— Но вексель… — страдальчески выдавил Череповатов.
— А что вексель. Чем это вас не устраивает государственный вексель? Хотя дайте?ка, я погляжу на него поближе. Да?а, действительно, странный вексель, — продолжал он, беря вексель из рук купца. — Подпись неразборчива, бумага бледновата. Где вы, говорите, его взяли?
— Господин премьер?майор изволили расплатиться, — пролепетал растерявшийся Череповатов.
— Да ты соображаешь, что несешь?! — Усы Ислентьева встали торчком. — Премьер?майор Камдил — офицер для особых поручений при государыне, — сообщил он, опуская голос до трагического шепота. — Одно его слово — и ты на каторге. А не сам ли ты, Василий Захарьев Череповатов, сей вексель нарисовал да историйку выдумал, чтоб у казны денег своровать? А ну, отвечай! — грозно нахмурился Никита, потрясая платежным обязательством. — Кто надоумил? Кто сообщники?
— Помилосердствуйте! — взвыла жертва аферы, пускаясь наутек.
* * *