Я не стал объяснять Редферну, что, по моим наблюдениям, замок построен лет через двести пятьдесят после описываемых событий. Тем более что на живописной полянке перед нами возникло то, что мой проводник скромно именовал охотничьим домиком.
Дядя Джордж ожидал меня в кабинете, увешанном охотничьими трофеями. Из?за обилия оленьих, кабаньих и медвежьих голов я никак не мог отделаться от мысли, что пол?леса сбежалось для того, чтобы послушать наш разговор. Мой ближайший родственник — высокий грузный мужчина лет пятидесяти с небольшим, черты лица имел величественные и гордые, но, я бы так сказал, требовательные. Глядя на него, казалось, что стоит ему открыть рот, как тут же воздух огласится повелениями и приказами. Смерив меня долгим изучающим взглядом, он прошелся по комнате, выглянул за дверь и, убедившись, что Редферна поблизости нет, безапелляционно заявил:
— Ну, и кто это вас так вырядил?
Я вскользь осмотрел себя, пытаясь понять, что же вызвало неудовольствие моего будущего подопечного. Фиалковый камзол, шитый россыпью мелких золотых соцветий, если и не являлся предметом моей внутренней гордости, то все же, на мой взгляд, был весьма импозантен.
— Не понимаю, — не унимался лорд Баренс, — я каждый месяц отсылаю на базу свежайшие модные журналы. Им что, лень заглянуть туда, прежде чем послать нового агента? Это же парижская мода двухмесячной давности! При английском дворе так никто не носит. — Он немного помолчал, опираясь на трость черного дерева с серебряным набалдашником, и добавил, немного смягчившись: — Ладно, в конце концов, вы же у нас глубокий провинциал.
«Вот и познакомились», — подумал про себя я.
— Не обижайтесь.
«Вот и познакомились», — подумал про себя я.
— Не обижайтесь. — Заметив мою реакцию, лорд Джордж неожиданно улыбнулся. — Это упрек не вам. В секторе материального обеспечения всегда дел невпроворот. Специалистов хороших не сыщешь, а работы все больше и больше. У нас тут одна Мария?Антуанетта Французская меняет моды едва ли не по два раза в день. Английский двор ей, конечно, уступает, но сдаваться не намерен.
Лондонские щеголи уже неделю как носят новое изобретение наших модельеров — называется фрак. Так что, сами понимаете, дорогой племянник, ваше расшитое ботаническими изысками платье здесь уже безнадежно устарело. Быть может, для кого?то вопрос достоверности костюма и мелочь, но только не для меня. Вы до зачисления в оперативный состав где работали?
— Был капитаном коммандос. Затем тренером, сначала на флоте, потом в Институте. Преподавал фехтование и рукопашный бой. У меня это первый… опыт.
— Понятно, — усмехнувшись, кивнул Баренс. — А я работал в группе натурализации. Делал сказки разработчиков былью. Чтобы концы с концами сходились. А до того в МИ?6, под дипломатическим прикрытием. Пока один из наших не продал списки агентуры. Пришлось временно погибнуть, чтоб не раздувать скандала.
Наше уединение нарушил Редферн, принесший серебряное блюдо с легким завтраком. Своевременная совместная трапеза способствовала налаживанию контакта.
— Итак, вы Вальдар Камдил, мой племянник, — мягко рокотал дядюшка, отослав своего камердинера. — Вы единственный сын моей несчастной сестры Анны, умершей в прошлом году.
Я кивнул, давая понять, что история моей здешней жизни мне в общих чертах известна.
— Наша семья была против этого брака, — не обращая на меня внимания, продолжал лорд Баренс. — Ваш отец, лорд Реймонд, был ярым якобитом. Да?да, он был за Стюартов и сложил голову, оставив сестру в положении. Понятное дело, что вы не помните своего отца… Детство и юность вы провели в Йоркшире в имении своего дяди Освальда, адмирала флота его величества. Но большую часть этого времени ваш дядя плавал в море, пока в прошлом месяце не пошел на дно. Однако незадолго до смерти он выхлопотал для вас место лейтенанта в гвардейском полку первого лорда адмиралтейства герцога Олбанского. Вы прибыли в Лондон, чтобы представиться его величеству, как подобает новопроизведенным офицерам гвардейских полков, но ввязались в ссору с Гамильтоном. Думаю, ссора ни у кого не вызовет особых вопросов, тем более что покойный не пропускал ни одной юбки, а йоркширское поместье Гамильтонов находится поблизости от вашего «родового гнезда».
— Позвольте вопрос. — Я втиснулся в речь светского льва, в то время как он, сделав паузу, набирал в легкие воздуха. — Что это еще за история с Гамильтоном?
— История как история, — пожал плечами лорд Джордж. — Гамильтон убит на дуэли. Понятное дело, не вами. Зная о дуэли, я заранее позаботился о том, чтобы навести на вас подозрения. И можете мне поверить, если бы был убит его противник, за вами охотились бы с не меньшим рвением.
— Но зачем?.. — все еще не понимая, какой смысл обвинять меня в убийстве неизвестного мне джентльмена, спросил я.
— Ну, мой дорогой, это уж совсем просто, — усмехнулся мой заботливый дядюшка. — Мы с вами отправляемся в Россию. Страну, населенную народом любопытным и романтическим. Страну, где многие века вопросы чести решались челобитной государю, где лишь двенадцать лет назад запрещены телесные наказания дворянства. А потому дуэль для них пока еще блюдо деликатесное. Быть принятым в Петербурге как путешествующий с целью убиения скуки племянник посланника короля Георга — это одно. А как скрывающийся от возмездия герой громкой дуэли — совсем другое. А потому я советую вам, мой милый родственник, придумать какую?нибудь слезоточиво романтическую байку о любовных терзаниях сердца молодого.
А как скрывающийся от возмездия герой громкой дуэли — совсем другое. А потому я советую вам, мой милый родственник, придумать какую?нибудь слезоточиво романтическую байку о любовных терзаниях сердца молодого. Как гласит тамошняя пословица, в России битых любят. Но хватит об этом. Сегодня я отправляюсь в Лондон. Вы пока останетесь здесь. Дней через пять корвет королевских военно?морских сил «Феникс» отправляется из Дувра в Санкт?Петербург. Я пришлю сюда Редферна с выездными документами на имя моего секретаря. Он проводит вас на корабль. А пока что располагайтесь. Здесь неплохая библиотека. Полистайте любовные романы, быть может, в них найдется что?нибудь и для вашей истории. — Произнеся это, лорд Баренс взял со стола изящный бронзовый колокольчик и вызвал своего камердинера. — Готовь коней, Питер. Мы уезжаем.
— Все? — поинтересовался камердинер.