— Готов служить вашему величеству! — четко произнес я, вновь становясь во фрунт.
— Вот и славно, — кивнула государыня. — Утром зайдешь к Безбородко за бумагами и завтра же, с возможной скоростью, в путь. А теперь ступай, недосуг мне с тобой разговаривать, — кинула она, теряя ко мне интерес. — Аудиенция окончена.
— Все слышал, — едва я покинул кабинет, раздался у меня на канале голос лорда Баренса. — Что и говорить, положение у тебя аховое. Вот уж не ожидал, что Екатерина решит послать тебя к Пугачеву. Резоны, конечно, у нее есть: человек ты здесь для всех чужой, если что — тебя не хватятся; отважен; оружием владеешь. Ежели кому?то здесь и верен, то непосредственно самой Екатерине, а не кому другому. Да и из столицы вас, сударь, удалить нужно. Своего провала Орловы тебе вовек не простят, а силы у них немалые.
— Забавная манера спасать от мести людей, посылая их волку в зубы.
— Императорская манера. Так погибнешь не за понюшку табаку, а этак — может, службу сослужишь. Разницу ощущаешь? Но риск, конечно, велик и у Екатерины, и у тебя. Хотя ей?то что, ну окажешься ты английским шпионом, ну передашь мне тайный пакет с приглашением Пугачева на конспиративную встречу, ну и что? Что я дальше с этой информацией делать буду? Внутренние маневры государственной политики. А вот тебя, пожалуй, Пугачев может вздернуть еще до того, как найдет в своем войске грамотея, который сможет прочитать, что написано в послании.
— Или да, или нет, или может быть.
— Ладно, не храбрись. Лишнее геройство нам сейчас не нужно. Сейчас вызовем базу, узнаем, есть ли у нас свои люди среди пугачевцев. Вряд ли Институт подобное народное движение оставил без присмотра. Приготовились, начали: База Европа?Центр. Биорн вызывает Базу Европа?Центр.
— Я База Европа?Центр, — раздался на канале мелодичный женский голос. — Слушаю тебя, Биорн.
— Скажи?ка мне, дорогуша, есть ли у нас агентура в армии Пугачева?
— Атаман Лис, — отвечала дежурный оператор. — Командует отрядом из запорожских и слобожанских казаков, входит в пугачевский штаб. Грубиян, — добавила она, помолчав, явно от себя.
— Спасибо, мисс, больше вопросов нет. Отбой связи. Ну что ж, Вальдар, видишь, все не так фатально. Запросим у Института разрешение на связь, а дальше уж придется тебе поработать самому.
Я, конечно, постараюсь помочь, но возможности мои не безграничны. По месту разберешься. Вопросы есть?
— Вопросов нет, — сообщил я. — Имеется подозрение.
— Какое?
— Мне отчего?то кажется, что Калиостро не омолаживал герцогиню Кингстон, а попросту подменил девушкой, похожей на нее в молодости.
— Да нет, это вряд ли. Просто здесь не совсем все так же с магией, как в нашем мире, вот и все. Я же общался с герцогиней Кингстон до омоложения и уверяю тебя, это одна и та же женщина. Так играть невозможно.
— И все же, дядя, нельзя ли достать что?нибудь с отпечатками пальцев Элизабет Чедлэй?
— А зачем тебе?
— Хочу сравнить их с теми, что когда?то оставила их светлость в альбоме возле вашего сонета.
— Что ж, на обеде у Елагина, быть может, представится такая возможность, — немного подумав, ответил лорд Баренс. — Ладно, ты сейчас куда?
— К Ислентьеву. Надо сообщить ему о предстоящей увеселительной прогулке.
— Хорошо. Я буду у Елагина. Освободишься — приезжай.
Связь заработала несколько часов спустя, когда мы с Никитой успели уже не только обсудить все прелести предстоящего путешествия, но и заранее выпить за упокой наших душ. Ни он, ни я не предполагали подобного исхода вчерашнего кавалерийского наскока на фон Ротта. Нельзя сказать, чтобы поручик был особо рад свалившемуся на него известию, но что делать, когда делать нечего.
В доме же Елагиных в это время добротно, по?русски обедали, так, будто собирались насытиться на всю оставшуюся жизнь.
— Вы говорите, — вещал кому?то Калиостро, — что мир таков, каким мы его ощущаем. Но то, что мы видим, слышим, чувствуем, — это всего лишь те условные границы, которые мы сами с детства себе воздвигаем. В мире же нет линии горизонта, нет времени, которое можно было бы отмерять часами, да и сам этот мир всего лишь один из многих похожих на него миров.
— А он, часом, не из наших? — поинтересовался я.
— По штатам не проходит.
— А откуда же он тогда все это знает?
— А бог их, масонов, разберет, откуда они что знают. Прими как данность — знают, и все.
— Человек способен делать многое, — продолжал свою пламенную речь великий копт. — Он способен пронзать время, подобно стреле. Способен обращать в живые организмы бездушный камень. Вы позволите, — он подошел к пожилой даме, смотревшей на него с нескрываемым восторгом, — сударыня, пожалуйте вашу брошь.
Бриллиантовая брошь с изумрудами, красовавшаяся на груди у престарелой прелестницы, потянула, пожалуй бы, гиней на триста. Дама, завороженно глядя на мага, протянула ему свое украшение. Он взял его в ладонь, показал всем, сжал руку в кулак и вновь разжал ее минуты через две. Желтая, как лимон, канарейка вспорхнула с его ладони, и, конечно же, никакой броши там больше не было. Публика взорвалась овациями.
— В детстве нечто подобное я видел в цирке, — неуверенно начал я.