— Мы находимся возле тропы, по которой ходят местные аборигены, — пояснил граф. — Вы позволите? — Он чуть подвинул Ржевского и приложил ладонь к лиане. — Да, безусловно. Тропа вон там. — Калиостро показал рукой направление чуть правее нашего первоначального.
— Ну и что же? — хмыкнул я. — Она приведет нас в поселок людоедов. Не думаю, чтоб там нас ждали с распростертыми объятиями. Во всяком случае, их радость по поводу появления гостей будет весьма своеобразной.
— Это они вам сами сказали? — насмешливо посмотрел на меня Калиостро.
— А что тут говорить? — поддержал меня Ржевский. — В кои?то веки обед сам придет.
— Пустое, — отмахнулся великий магистр, — мало ли что наговорят на людей. Государь, — он повернулся к Пугачеву, — в полумиле отсюда находится довольно благоустроенный поселок, где местные жители вполне радушно смогут нас принять.
— Ты че мелешь, лекарь?! — непонимающе буркнул атаман. — Они же людей жрут!
— Нет смысла спорить о разности культурных традиций, — вздохнул Калиостро. — Но я вам гарантирую, что нас они не тронут.
— А коли таки слопать захотят?
— Что ж, тогда пусть первым буду я.
— А одного?то, поди, на всех не хватит, — вздохнул Ржевский.
Внезапно джунгли вокруг нас огласились каким?то шипением, клацаньем и щелканьем, и из?за деревьев, подобно сказочным то ли гномам, то ли эльфам, стали появляться раскрашенные смуглокожие крепыши с копьями, дубинами и луками в руках. С эльфами их роднила безбородость, а с гномами — квадратное телосложение и внешняя угрюмость.
— А вот и проводники прибыли, — усмехнулся Ржевский, вскидывая пистолеты. — Боялись, что граф дорогу не найдет.
Наша коробка сомкнула строй, готовясь к обороне. Однако дистанция, разделявшая нас и количество собравшихся едоков, оставляла разве что шанс превратиться в корм для туземцев после хорошей драки. Что ж, и на том спасибо. Уж очень не хотелось дожидаться в каком?нибудь грязном загоне времени очередного ужина. Но, похоже, удивленные нашим появлением дикари все ещё не решались нападать. Один из них, покрытый какими?то насечками и татуировками с ног до головы, подобно японскому якудзе, вышел вперед и угрожающе зашипел на разные лады, застрекотал, да и вообще начал издавать такие звуки, которым и названия?то в обыденной жизни не было. Я почувствовал, как раскаляется от перегрева система «Мастерлинг», пытаясь перевести в словесную форму знаковую речь аборигенов. «Большая рыба… мужчина… мужчина… мужчина… мужчина… не человек… ходить…» Пока я пытался понять, что говорит неизвестный оратор, Калиостро вышел вперед, раздвинув шеренгу матросов, и что?то зашипел в ответ местному говоруну.
Но как?то беззлобно, по?доброму. Они вновь обменялись шипением и присвистами, затем Калиостро вытянул вперед руку ладонью вверх, и тут началось такое!..
Я едва не поседел от пережитого кошмара. Джунгли зашипели. Но это не были звуки слышанной нами дотоле речи аборигенов, это было самое что ни на есть настоящее змеиное шипение. А вслед за этим сверху, снизу, с боков, откуда?то из?под земли, с веток деревьев, лиан, из?под корней поползли змеи. Змеи разной длины и окраски, большие и малые, ядовитые и питоны в неисчислимом количестве. Мы все замерли, как кролики на съезде удавов, но гады ползучие, похоже, попросту не замечали людей. Они окружили нас кольцом и устроили какую?то дикую вакханалию, какую?то бесовскую пляску, свиваясь и развиваясь, переплетаясь друг с другом и повисая на ветвях, наподобие праздничной гирлянды. Только огромный, более чем трехъярдовый бушмейстер, копьеголовый, как все бушмейстеры, с россыпью темных пятен по светло?коричневой с розовым отливом чешуе, обвился вокруг ног Калиостро, мягко, будто лаская, поднялся по его телу на плечи и замер в блаженном покое, положив голову на ладонь Калиостро.
Оглушенные увиденным туземцы один за другим бросались ниц, словно встретив живого бога. Впрочем, мы все тоже были близки к этому состоянию, и от скоропалительного падения на землю нас, пожалуй, удерживало лишь количество кишащих едва ли не под ногами змей. Давешний оратор, оторвав нос от земли, что?то быстро зашелестел, опасаясь, однако, поднять глаза на великого магистра.
— Господа, этот джентльмен спрашивает, не угодно ли будет нам посетить, я так понял, мое святилище, чтобы верховный жрец его народа мог оказать гостям подобающие почести.
— От?тчего не пройти, — выдавил Пугачев, окончательно трезвея и нащупывая рукой затылок, чтобы почесать его. — Только ты, лекарь, товось, аспидов с дороги прибери. Не ровен час, раздавим кого.
— Капитан, ты не поверишь, но, похоже, мы побеждаем! — Лис стоял на палубе «Князя Святослава» рядом с командовавшим боем Алексеем Орловым?Чесменским, наблюдая, что называется, во все глаза: свои и мои.
На берегу бухты, подобно мертвому киту, выставив из воды истерзанный правый борт и поросшую водорослями подводную часть ниже ватерлинии, лежал линейный корабль «Рюрик». По правую руку от «Святослава» матросы баграми и абордажными саблями срывали горящие снасти, стараясь не дать расползтись пожару. Но пушки уже не стреляли, и уносимый ветром пороховой дым становился все реже, позволяя видеть над бастионом развевающееся белое знамя. Испанский флаг уже исчез, лишь обломок флагштока огрызком кости торчал над стеной, напоминая о былом величии. На самой же куртине сбилась в кучу толпа абсолютно голых бородачей с саблями в руках, радостно приветствующих российский флагман. Один из них и размахивал тем самым белым флагом, который мы наблюдали.