Я слегка коснулся символа веры на груди, активизируя связь.
— Лис, послушай и прими к сведению. Похоже, флагмана пробило на откровения.
— Завсегда с удовольствием. Все равно мы тут тупо веслами машем. Кстати, что там у вас за посторонние шумы?
— Это не шумы, — поморщился я. — Это император храпит.
— Вот ведь каков богатырь, — неведомо чему обрадовался Лис. — У него отчины и дедины из?под носа уводят, а ему все нипочем, знай сопи себе в две дырки. Ладно, как дела с Пол Джонсом?
— Прежде чем ваши гонцы достигнут эскадры, она дойдет до Санта?Анны. А там у графа Орлова вполне может возникнуть шанс прибавить к титулу Чесменский титул Сантанский. Так что некоторое время его светлости будет не до вас. Но даже если он решит вас после всего этого отыскать, ему понадобится несколько дней. А у местных аборигенов в отличие от жителей Санта?Анны на редкость мерзкий нрав. Почти как у вас, милорд.
— Спасибо на добром слове.
— Ну что вы, всегда к вашим услугам.
— Ну что вы, всегда к вашим услугам. Но в отличие от вас у них есть еще одна малоприятная черта. Они, как бы это помягче выразиться, весьма своеобразно решают проблему нехватки мяса.
— Вы хотите сказать, что они каннибалы?
— Ну да. — Лицо Пол Джонса расплылось в обворожительной улыбке. — Оно, знаете ли, что народ, то закон. Поэтому мой вам дружеский совет. Видите на мысе строение? Посмотрите в трубу, будет лучше видно. Остатки старого испанского форта. Туземцы туда не суются. Это место для них табу. Во время штурма крепостных стен испанцы положили несколько десятков дикарей, так что теперь руины считаются злыми. Укройтесь там, быть может, и дождетесь подхода Орлова. Правда, с водой здесь туго. Местные жители в сезон дождей собирают ее в специальные углубления, выдолбленные в камнях, собирают росу, высасывают влагу из листьев. Одним словом, безрадостная жизнь. Однако Господь милостив. Быть может, кто?то из вас и выберется из этой передряги. Да велите матросам грести быстрее, у меня нет оснований задерживаться на этом уютном островке, и я не хочу пропустить отлив и утренний бриз.
— Все слышал? — угрюмо промолвил я, слушая измывательства Пол Джонса. — Насчет «грести быстрее» это и к тебе относится.
— Да я бы и рад, — хмыкнул Лис. — Вот только не могу найти, где заводится мотор на нашем катере. Ты не подскажешь?
— Не волнуйтесь, милорд. Когда я в следующий раз буду проходить мимо сих мест, непременно высажусь справиться о вашей судьбе. И если вдруг по какой?либо причине граф Орлов не придет, я похороню останки по христианскому обычаю.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Талейран: А, колокола! Мы побеждаем.
Жак Боном: Кто это «мы», мой князь?
Талейран: Ни слова! Завтра я вам скажу, кто мы.
Я стоял среди руин стирого испанского форта, венчавшего мыс, наблюдая, как ловко маневрирует в волнах прибоя баркас Пол Джонса, и из головы моей не шла минута нашего прощания.
— …Вы, наверное, считаете меня изменником, милорд? — насмешливо спросил адмирал, устанавливая мачту. — Должен вас разочаровать: я чист как перед своей родиной, так и перед императрицей Екатериной. Именно она велела мне сделать все возможное, чтобы эскадра не дошла до берегов Америки.
— Вы лжете, — угрюмо бросил я. — Императрица не могла желать гибели кораблям собственного флота.
У меня не было сомнений в том, что государыня желает отделаться одним махом и от Орлова, и от Пугачева, и от самозванки, к величайшему сожалению оной, имеющей право на престол, во всяком случае, не менее самой императрицы. Но уничтожать такое количество людей, боевые корабли — это слишком.
— Фи, господин подполковник, в нашем мире самая изощренная ложь уступает в замысловатости чистой правде. Станет ее величество жалеть изменников, будь то вчерашние сановники или же голозадые казаки? А уж до этой плавучей рухляди, купленной и зафрахтованной на английское золото, ей и подавно нет никакого дела. Можете мне поверить, английская казна всегда отличалась скупостью, но даже из этих крох государыня сохранила для своих фейерверков большую часть. Я восхищаюсь российской императрицей — ни одна женщина до сего дня не вызывала у меня столь возвышенных чувств. Когда мы с ней встретились, она спросила: «Господин Джонс, знаете ли вы, для чего я дала вам адмиральское звание?» — «Вероятно, вы повелите мне вести эскадру Пугачева в Америку», — ответил я. «Вы правы, — сказала она, — Но я хочу, чтобы эскадра не дошла до нее. Вы понимаете меня?» — «Конечно, — согласился я. — Мне эта мысль тоже пришла в голову, как только я узнал о предстоящей экспедиции». — «Вот и великолепно».
— «Вот и великолепно». — Императрица сочла было вопрос решенным.
Но видите ли, милорд, у меня тоже есть свои принципы, и первый из них гласит: патриотизм должен быть оплачен. Бесплатная любовь к родине, впрочем, как и всякая другая бесплатная любовь, расслабляет неблагодарное Отечество и в конечном счете обходится слишком дорого.
Так вот, Екатерина сочла было аудиенцию оконченной и собралась уходить, а потому я поспешил задать единственный вопрос, который волновал меня: что в результате получу я? Видимо, ее величество не думала прежде над этим вопросом, потому как ляпнула абсолютно несуразную глупость: