— Слова?то простые, да редкий добрый молодец до них своим умом доходит.
— Не томи, милая. Цигель, цигель, ай?лю?лю!
— Земной поклон тебе, бабусенька, за баньку. — Бабуля поясно поклонилась, едва не касаясь рукой пола. — Только вы уж, соколы мои, никому про те слова заветные не сказывайте, не то заговор менять придется.
— Звезда ты моя ясная. — Он чмокнул губами, изображая поцелуй. — Не скучай, мы скоро будем
* * *
Богатырский храп оглашал округу. Казаки спали вповалку, казалось, сваленные сном на полуслове.
— Блин! — Лис обвел недоуменным взглядом картину морального разложения своего отряда и грязно выругался. — А подать сюда девицу, шамаханскую царицу.
— А подать сюда девицу, шамаханскую царицу. — Он пнул сапогом под ребра ближайшего к нему казака с картинным оселедцем и длинными усами, закинутыми за уши. Тот спал, держа в руках недопитую чарку с топливом для ступы, но, невзирая на полное отсутствие присутствия, ни одна капля драгоценного пойла не вылилась из емкости, зажатой в натренированной руке. Получив изрядный пинок под ребра, казак с явной натугой открыл один глаз и тут же опрокинул чарку себе в глотку. — Что у вас тут происходит, в дышло, в бога, в душу мать?! — набросился на него Лис.
— Ось бисова душа. — Сечевик, которому выпитое дало силу открыть и второй глаз, уставился на спящих товарищей. — Уси сплять, хай им грець! Пане атаманэ, та що це диется?!
— Шо диется? Казаков буди!
Мы с Лисом бросились к баньке, переминавшейся чуть поодаль на утиных лапах.
— Да я зараз, пане атаманэ, — неслось нам вслед, — тильки трохи того…
Что «того», узнавать нам было недосуг. Из бревенчатого строения доносились мерные тяжелые удары, словно кто?то всем весом своего тела с разбега пытался выбить дверь. С тем же успехом можно было таранить лбом Великую Китайскую стену.
— Эй, сиятельство! — крикнул, переходя на французский, Лис. — А ну, не балуй! Тоже мне, моду взял, казенные бани крушить. Это, может быть, единственная баня на всю округу. Я, можно сказать, из уважения к твоему титулу и званию тебя первым запустил. Мои хлопцы, почитай, вот уже две недели не мылись, а ты, вша тебя заешь, двери ломаешь! Хочешь выйти, так и скажи.
В маленьком банном окошке появилось изможденное лицо Калиостро. Насколько я мог понять, в приступе самообороны волшебная баня успела изрядно истопиться и температура внутри, должно быть, достигла критической величины.
— По?моему, я про эту баньку уже читал, — поскреб макушку Лис. — По?моему, Баба?яга в ней жарила добрых молодцев, которые не умели молвить доброго слова. Вальдар, тебе жареный Калиостро зачем?нибудь нужен?
— Нет.
— Тогда действуй, да поскорее.
Я забарабанил в оконце, стараясь привлечь к себе внимание обезумевшего от жара великого магистра:
— Монсеньор! Остановитесь немедленно!
Калиостро рухнул на лавку, явно обессиленный борьбой, и выдавил из себя по?итальянски, но не по?итальянски медленно:
— Это конец.
— Нет, это всего лишь двери. Запоминайте слова: «Земной поклон тебе, бабусенька, за баньку». И постарайтесь говорить без акцента, банька понимает только по?русски.
Спустя мгновение сраженный в неравной схватке с баней копт выпал из дверей на заботливо подставленные руки моего напарника.
— С легким паром, батюшка, — сладкозвучно пропел ему пан атаман. И продолжил далее, резко меняя в тоне: — А теперь слушай меня, Феникс недожаренный. У моего друга есть к тебе пара вопросов. Если ты будешь отвечать на них невнятно, на тебя снизойдет редкое счастье лично познакомиться с хозяйкой этой бани. Боюсь, она сегодня еще не ужинала.
— Мсье Вальдар, — взмолился граф, раскрасневшийся под цвет шаровар, которые носила добрая половина лисовского отряда. — Заберите меня отсюда, я умоляю вас. Вспомните, мой бальзам даровал вам выздоровление, когда вы лежали на яхте Элизабет Чедлэй на волосок от гибели.
— Я за тем сюда и пришел, — отрезал я. — Лис, займись пока своими казаками.
— А… Там еще свита, лакеи, камеристки — их куда девать?
— Пусть отправляются в Казань. Заберите у них все ценное, постращайте и отпустите, — командным, не терпящим возражения тоном произнес я.
— Есть, — включаясь в игру, козырнул Лис. — Как прикажете, ваше высокоблагородие. Эй, — он подозвал ближайшего казака, уже отметившего свое пробуждение порцией перцовки, — скачи в курень.
— Как прикажете, ваше высокоблагородие. Эй, — он подозвал ближайшего казака, уже отметившего свое пробуждение порцией перцовки, — скачи в курень. У полона все ценное забрать, карету оставить. В карете одну лошадь, какую поплоше. Да гоните их в тычки в сторону Казани.
— Лис, — обратился я, — там должна быть такая юная девушка лет семнадцати, зовут Вирджиния. Вы уж с ней помягче. И коней, будь добр, все?таки оставь.
— Все слышал? — гаркнул на своего подчиненного Лис. — Тогда давай, дуй ветром.
— Пойдемте, граф, погуляем. — Я взял Калиостро под локоть. — У нас есть о чем поговорить.
Калиостро подозрительно посмотрел на меня:
— Однако я вас недооценил.
— Ничего, бывает, — махнул рукой я.
— Это ваш отряд? — вновь задал вопрос граф Феникс.
— В каком?то смысле да.
— Я не могу понять, кто вы есть на самом деле? Вы шпион?