— Давайте, давайте, поливайте скорее! — торопил Лис и без того взмыленных негров с плантации госпожи Эвандерс.
— Что это они льют? — поинтересовался я.
— Лампадное масло, — не останавливаясь, кинул Лис. — Религия, знаешь ли, не только опиум для народа, но и горюче?смазочные материалы для его передового отряда в лице пугачевской армии. Так, все. Закончили? Молодцы! Теперь валите отсюда бегом. А как тут все задымит, берите факелы и поджигайте лагерь англичан. Да сами под пули не лезьте! Поле подожгите, лагерь и так полыхнет.
Да сами под пули не лезьте! Поле подожгите, лагерь и так полыхнет.
Негры опрометью бросились вон из редута, внушая в сердце Корнуоллиса уверенность, что противник в панике бежит, сломленный одним лишь устрашающим видом краснокафтанного воинства.
— А теперь, как говаривал Гарри Гудини, следите за руками. Лучшая шутка сезона! — затараторил Лис, чуть не подпрыгивая от возбуждения. — Гриня! — завопил он Григорию Орлову, подобно заботливой мамаше хлопотавшему возле своих ненаглядных пушек. — Пора, поди! Устрой им похохотать!
Глухо гаркнули пушки, выплевывая начиненные крупнозернистой смертью бомбы. Строй англичан даже не сбавил шаг.
— Черт возьми, куда вы стреляете?! — возмущенно завопил я.
Все до единого ядра летели мимо строя, плюхаясь в оросительные каналы и вздымая в местах падения столбы воды.
— Сейчас увидишь, — прокомментировал Лис.
— Заряжай! — За спиной моего напарника яростно командовал Орлов, потрясая тлеющим пальником. — Пли!
Новые бомбы полетели в канал. И тут началось… Началось такое, чего я не мог представить себе и в страшном сне: из каналов, между которых двигались хемпширские гренадеры Корнуоллиса, полезли на берег контуженые аллигаторы. Я и представить себе не мог, что их в этих местах так много! Маленькие и большие, бурые и зеленые, с выпученными глазами, с раскрытыми пастями, они расползались по скошенному табачному полю, являя собой жуткую картину Апокалипсиса.
— Давай, Гриня, увози пушки. У англичан уже танцы. А вот мы им спецэффектов прибавим… Быстрее, быстрее! — подгонял он пушкарей, стремительно цеплявших орудия на передки. — Сейчас тут будет не продохнуть.
Он поджег первый из десятка лежавших у ног заготовленных факелов. Орудия одно за другим уносились с позиций вслед отступающей бригаде Ржевского.
— Давай, Закревский, не задерживайся. — Орлов хлопнул Лиса по плечу и вскочил на последнюю уезжающую с позиции пушку.
— Уж не извольте сомневаться, ваше сиятельство! — бросая факел в табачный редут, вслед ему крикнул Лис. — Генералу Корнуоллису, — запуская вслед за первым еще несколько факелов, орал мой напарник, — от императора Петра III на долгую память! Получи, фашист, гранату! — Лис запустил в промасленные тюки последний факел. — Адье, мон женераль! — крикнул он и, удовлетворенный полученным эффектом, вскочил в седло ожидавшего его скакуна.
— Кто вы такие? — Подъехавший к нам сержант Освободительной армии сурово оглядел группу явно дезертиров, но, увидев рядом с оборванцами груды золота, заметно потерял интерес к личности неизвестных.
— Я капитан Мэнсон из отряда генерала Арнольда, а это мои солдаты. — Один из старателей поднялся и гордо расправил плечи. На нем был изрядно потрепанный офицерский мундир с капитанскими нашивками, и все, что он говорил, было чистейшей правдой. До того момента, как перейти под знамена великого магистра, говоривший действительно был капитаном в означенном отряде.
Взгляды сержанта и его спутников, завороженные зрелищем неисчислимых богатств, валявшихся без дела на берегу, с видимым трудом перевелись на невесть откуда взявшегося офицера.
— А может быть, вы шпионы? — медленно проговорил сержант, не спуская глаз с пирита и пытаясь на ощупь найти эфес болтавшейся у бедра сабли. Его желание покончить дело не то чтобы миром, но без шума и лишних свидетелей было вполне понятно, но нас оно никак не устраивало. Грохнул, сбивая с сержанта шляпу, штуцер Питера Редферна, и, словно тень смерти, поднялась у ног его коня копьеголовая змея, постукивая хвостом по прибрежному песку. Жеребец сержанта вздыбился, едва не сбрасывая седока.
— Отходим, отходим! — закричал я, стреляя из пистолетов куда?то в пространство и устремляясь со всех ног в ближайшую рощу.
Калиостро и Редферн помчались вслед за мной.
— Мы сдаемся! — кричали остальные, резво поднимая руки и демонстрируя явное нежелание ни бежать, ни драться с кавалеристами.
Я готов был поклясться, что выстрелы были слышны в лагере Гейтса и что на выручку «попавшему в засаду» патрулю уже несется новый отряд. Я готов был поклясться, что теперь военнопленных, одетых в американскую военную форму, придется доставить в лагерь континенталов и весть о золоте молнией разнесется по войскам Конгресса…
Через три часа армия Уильяма Горацио Гейтса перестала существовать. Еще через три часа через Потомак начала переправляться армия государя Руси Заморской под развернутым знаменем с трехглавым орлом.
— Готово, ваше высокопревосходительство! — К начальнику артиллерии подскочил молоденький фейерверкер с табличками, наскоро прибитыми к прикладам брошенных американцами ружей.